Нижние Земли
Шрифт:
Куда больше ее волновало – и до ужаса пугало – то, что происходит на сцене.
Точнее, то, что там произошло.
Родители и выпускники с криками и паникой рванули на выход. Стулья с грохотом падали, увеличивая и без того истеричное столпотворение. А Элис, не обращая внимание на создавшуюся суматоху, стояла и смотрела на сцену, забывая дышать.
На сцене неспешно покачивались четверо висельников. Трое из них были выпотрошены: внутренности болтались до самой сцены, залитой густой, сильно пахнущей кровью. Именно
Четвертый висельник – в аккуратной рубашке, пиджаке с подвернутыми рукавами, в носках разных цветов, без ботинок – был обескровлен. Из длинных порезов вдоль запястий капали последние капли крови.
Элис вырвало.
Это она не уследила за носками нервничающего Густафа – один из них точно был ее, черный с зелеными математическими формулами, подаренный ей на один из праздников коллегами. Второй носок был просто черным.
Густаф чуть покачивался на отсутствующем ветру, грустно опустив обескровленное лицо.
Элис с трудом наклонилась, подняла телефон, поводила пальцем по треснувшему экрану. В ушах гудела кровь, во рту было кисло. Медленно, с трудом переставляя ноги и не замечая никого, она добрела до выхода из зала. В коридоре кто-то глухо рыдал, кто-то звонил врачам, кто-то блевал в заботливо подставленный пакет.
Элис сползла по стене коридора, обняла колени и уткнулась в них носом. Некоторое время – полминуты или полчаса – в голове не было никаких мыслей. В горле стоял ком, болела грудь. Очень хотелось заплакать, но никак не получалось. Трясущимися пальцами Элис нашла контакт в телефоне и набрала его.
Марк ответил почти сразу.
– Элис? – хрипло спросил он. – Мы уже едем.
– Ладно, – Элис уронила телефон и только после этого смогла заплакать.
Кто-то опустился перед ней на колени, обнял, прижал к себе. Элис трясло, и ей было все равно, кто это. Голоса приближались и удалялись. Марк над ее головой что-то бормотал, пытаясь гладить по спине.
Его слова с трудом прорывались сквозь пелену, которой было укрыто сознание Элис.
Один вопрос повторялся уже несколько раз.
– Можешь встать?
Элис неопределенно качнула головой. Марк помог ей подняться.
– Тебе нужно поехать в больницу. Я заберу тебя оттуда. Хорошо? – Марк поцеловал ее в макушку.
Элис не знала, что ответить. Кроме того, что ненавидит его. Что ненавидит этот спокойный голос, теплые ладони и другие две руки, что придерживают ее за плечи и помогают идти по коридору. Марк остался далеко позади, под ногами появлялись ступени («ступеньки, фрау Бердников»), порог («поднимите ногу»), карета скорой помощи («осторожно, наклоните голову»). Больше – ничего.
Марк долго собирался
– Пойдем, у нас там ссора.
Марк помялся, не зная, как объяснить. Неопределенно покрутил рукой:
– Кровь.
Ружа похлопала себя по бокам.
– Волки, волки, – проворчала она, стаскивая с пальца кольцо. – А ведете себя, как мышата.
Марк недовольно оскалился, сжимая в ладони обжигающе горячее кольцо Ружи – латунь, два камня разного размера – один похожий на осколок светлого мрамора в оправе, другой – смутно напоминающий опал. Кольцо истаяло в ладони, оставив красный след на коже.
– Так ты еще и духи цветочные используешь, какой ужас, – заметил Марк.
Ружа пожала плечами.
– Хорошо быть магом, да? – неопределенно сказала она. – Поговори с ними, может, у тебя получится.
Они – это комиссары двоек, прибывших практически полным составом. Даже их гениальный криминалист присутствовал. И нюхач, наверняка бесполезный, как и всегда.
Тела сняли, уложили на сцену, внутренности собрали и упаковали – и внутрь тел, и в отдельные пакеты то, что почему-то не поместилось. Ван Бек с лицом неожиданно воодушевленным занимался этим лично.
Комиссары двоек стояли у сцены, тихо переговариваясь. Они повернулись к коллегам одновременно, как будто долго репетировали. Только выражения лиц у них отличались: Кристенсен выглядел растерянным и озадаченным, а ван Тассен был мрачен, впрочем, как и всегда.
– Это наше дело, – сказал ван Тассен, вложив в короткие три слова все, что можно было и что нельзя.
Марк помолчал некоторое время, шаря взглядом по залу. Все отлично понимали, что он тянет время, разведывая обстановку. Пытается отделить знакомые запахи от незнакомых, кровь от рвоты, людей от магов.
– Послушай, Абель, – осторожно начал Марк, прекрасно зная, что Ружа уже перебрала все возможные и невозможные аргументы. – Один из них – наш человек.
– Знаю, – ван Тассен кивнул, хмуря брови.
Вроде бы он все понимал, и все знал, и был таким же человеком, как и другие, но на лице у него было большими буквами написано: ПРАВИЛА. И на хую он вертел все остальное.
Наверное, сначала стоило подступиться к Кристенсену. Но тот стоял за плечом напарника и ничего не говорил, неловко подняв уголок губы – не улыбался, а строил виноватую гримасу, показывая, что помочь здесь ничем не может.
– Если ваш айтишник закроет доступ к документам по этому делу, – как бы между прочим заметил Марк, – Элис сотрет его к херам собачьим.