Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Архангелами Ремиила — произнес я едва слышно, продолжая смотреть на дирижабль краем глаза, хотя основное внимание переключил на сам город вокруг него.
Да… они отреклись от сурверства, вложили все деньги в новый проект и начали собирать средства с остального мира, высасывая их с безумной силой и успехом. В те времена обитатели почти обреченной планеты с большой радостью и готовностью забрасывали свои деньги в четыре неугасающие топки, что обещали им одну и ту же надежду, но разными путями.
Атолл Жизни лидировал, обещая всем идиллию в мира-куполах. Атолл забирал всех.
На второе место вышли Архангелы Ремиила, предложившие иной подход к выживанию, но
«Мы воспарим как ангелы над опаленной сушей» — примерно так звучал виденный мной лозунг на частично рваном плакате у входа в полицейский участок небольшого депрессивного городка…
Стоп… какой городок и когда?
Мозг ответил издевательским молчанием, и я продолжил изучать город. Если не увижу хоть чего-то подходящего — заходить не стану. Ни к чему лишний раз светиться.
Вокруг возвышения с дирижаблем ровными правильными рядами разместились жилые кварталы. Идеально прямые широкие улицы вели от окраин к центру, где вокруг возвышения имелась просторная площадь с парой явно специально насаженных скверов причудливой формы. В городе ни одного пожароопасного здания из тех моделей, где скрещенные палки обмазываешь собственным говном и украшаешь пучком соломы. При этом все дома по большей части глинобитные, с превращенными в террасы плоскими крышами. Над домами кое-где поднимались жердяные и дощатые навесы, но я не увидел ни клочка соломы или пучка сухих листьев. Никаких деревянных заборов — только глиняные и каменные. На равных промежутках среди жилых домов высилось не менее десяти идущих по кругу высоких водонапорных башен с яйцеобразными резервуарами на каменных башнях. А это уже говорит об очень многом — как минимум об определенном уровне развитости инфраструктуры.
Почти круглый город был окружен примерно тридцатиметровой своеобразной линией отчуждения, где сплошняком тянулись огражденные каменными стенами огороды. Там не было ни одной постройки и деревья росли строго по одиночке. Нет ни клочка пустующей земли — не считая дорог, вдоль которых тянутся трубы или местами прикрытые камнем каналы.
За огородной зоной, что окольцовывала его и явно служила дополнительной защитой от пожара, начинался полный хаос из всевозможнейших хибар. Вот тут уж действительно — из говна и палок, причем первого больше, чем второго. В это дикой суши брось через плечо едва тлеющую спичку — и полыхнет как от напалма. На узких беспорядочных улочках бурлила жизнь. Народу там было немеряно. При этом все постройки буквально прилипли друг к другу, а некоторые из них встраивали между уже стоящими. Имелись вторые и даже третьи и четвертые этажи, походящие на шатающиеся строительные леса, занавешенные соломенными циновками и выцветшими на жестоком солнце тряпками. Свободного места тут не было вообще. И при этом для этого хаоса была отведена строго очерченная с обоих сторон кольцевая зона. С одной стороны хаос хибар упирался в задницы огородов, а с другой в начинающие густеть джунгли и идущие вдоль них высокие столбы с красными вершинами и какими-то плакатами.
Резервация…
Вот что
Нужное мне я разглядел только в небольшой антибликовый бинокль. Доминирующий среди хаоса строений двухэтажный железный ангар с кривоватой дополнительной надстройкой. Он был повернут ко мне боком с четырьмя воротами. Одни из них были распахнуты, и я разглядел стоящую в теньке машину.
Вот и появилась причина наведаться в поселение со ставшим понятным названием Дирихибли…
— Эй, путамерде! Сыграем в мяч на тушняк, машраб? — пронзительный и чуть задыхающийся голосок исходил от замершего на краю грунтовой дороги тощего пацана.
Коротко оглянувшись, я остановился и задумчиво глянул на оборвыша. По размерам ему дашь лет восемь, но лицо выглядит старше и скорей всего тут виноват недостаток калорийной пищи. От загара пацан почти черный и непонятно на кой хрен ему нужны стянутые веревкой пыльные остатки майки на плечах. Шорты непонятного цвета зашиты аккурат — чувствуется заботливая женская рука. Лысая голова заявляет о борьбе с вшами, а пара старых рубцов и едва заметных кровоподтеках говорят о чьем-то тяжелом характере и не менее тяжелой руке. Подошвой правой босой ноги пацан удерживал комок тряпичного говна, который меньше всего походил на мяч…
— Ну давай! Колотим вон в те воротца! У каждого три попытки! Ты ставишь тушняк! Целую банку! У тебя ведь есть тушняк, машраб?
За моей спиной поднимался столб с красной вершиной. Мимо тянулась приведшая меня сюда дорога. Вокруг поросшее пыльной сорной тропой пустое пространство. Впереди, там, где начинаются первые постройки, достаточно высокая глиняная стена с отмеченными контурами чего-то вроде небольших футбольных ворот. На них и указывал наглый пацан.
— Как ты меня назвал? — поинтересовался я.
— Путамерде! — мгновенно ответил пацан.
— Нет. Другое слово…
— Машраб!
— Да. Что значит это слово?
— Машинный раб! Ты ведь из них? Паршивый охотник за членами? Торговец волосатым мясистым добром?
— Я кто?! — поразительно, но от слов пацана во мне вдруг колыхнулась злость. И скорей всего виной был не только смысл слов, но и брезгливое выражение его лица и тон голоса — Какими еще нахер членами, пацан?
— Я Дин, и я уже мужчина! Я не продам тебе свой пене! Меня не уколешь, машраб!
— Да нахер он сдался!
— Дин! А ну! — из очень узкого прохода слева от «футбольной» стены торопливо выскочила еще молодая, но уже согбенная тяжелой жизнь женщина — Иди сюда! Живо!
— Мами! — возмутился пацан и пнул в мою сторону тряпичный мяч — Я зарабатываю нам еду!
— Простите его, сеньор — повернувшись ко мне, она склонилась в неумелом поклоне — Простите глупого мальчишку. Я научу его следить за языком. Он не хотел вас оскорбить.
— Да я… — договорить он не успел, поймав затылком не такую уж и сильную материнскую затрещину, что все же направила его на путь истинный и заставила умолкнуть, а заодно толкнула его к спасительному темному проходу.