Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Михайлов Дем Алексеевич

– О… эту встречу я много раз представляла себе, когда загибалась от боли…

– Так ты сможешь оживить раздавленную змеиную башку?

– Да! Но мне нужна еда! И надо убрать этот гнет…

– Как долго ты будешь восстанавливаться?

– Не знаю… не знаю… но с терминала сползти сумею. А дальше уж как повезет… так что мы делаем? Ты убиваешь меня? Или… освобождаешь меня?

– Каппа. Рэк. Начинайте растаскивать камни – велел я и повернулся к пифии. – Лети к бойцам у канала. Пусть тащат сюда все съестное. И те трупы у входа в пещеры.

–

Есть! И с радостью! – захлопнув забрало, Кассандра умчалась.

– Я помогу тебе убить Даурру! – хрипло пообещала змея.

– В задницу твою помощь, уродина. Закрой броневую защиту – сейчас с потолка полетят камни. Как бы сиськи не помяло.

– Но зачем я тогда тебе?

– Чем больше мы создадим проблем Непримиримым – тем проще. – ответил я. – Ты… ты просто мелкий дополнительный фактор и не более того.

– В свое время мы с Дауррой вселяли ужас в геройские сердца…

– Закрой пасть. Хотя нет… то, что Даурру регулярно потрахивают избранные красавцы – как-то связано с рождением гусениц.

– Да. Если в нас нет спермы – нет и гусениц.

– Очаровательно. И раз ты до сих по рождаешь гусениц…

– Избранный сначала трахает мою сестру. Потом его привозят к моему логову. Он заходит один И трахает уже меня. Ну конечно же я получаю все только после сестры – она всегда первая, когда надо кусать шоколадку или раздвигать ноги. Он заходит сюда и трахает уже меня. Заодно он же приносит с собой гусеницу Даурры. Когда гусеница напьется моей крови, он уносит ее. Вскоре он умирает.

– Его убивает Даурра?

– Нет. Его убивает яд наших вагин. Мы ядовиты насквозь. Незащищенный секс с нами – верная смерть спустя десяток часов. Все происходит быстро, но мучительно.

– Огнемет. – вздохнул я. – Большой огнемет. И выжечь нахрен.

– Меня? Даурру?

– Всех и каждого в этом гребаном мире. – буркнул я, поднимаясь с камня. – Держись, змея. Тебе будет больно, когда мы начнем сдвигать обломки.

– Больно? Ты не знаешь, что такое боль. А вот мне не привыкать… разгребайте камни, дайте пожрать и попить… а затем я поползу убивать любимую сестренку…

* * *

Мы быстро сумели справиться с придавившим змею камнем.

Когда знаешь, что благодаря безумной силе регенерации этот монстр не подохнет, даже если будем взрывать неподатливый камень прямо над ее башкой, мы не церемонились, расширяя трещины, выламывая крупные обломки и отбрасывая их. Первые изменения стали заметны, когда мы отвалили в сторону тяжеленный обломок скалы, что лежал аккурат на сплющенной змеиной башке. Сделав передышку на замену батарей – и тут же отослав их на подзарядку к багги – мы ненадолго замерли, оценивая оставшийся фронт работ. И увидели, как дохлая и гнилая голова начинает меняться и делает это очень быстро.

Первым делом из пасти целиком выпал гнилой иссохший язык. Следом голова вздрогнула и… в голос заорала Брассарра. Неудивительно – пусть обезболивающие гасят проводимость синапсов нервной сети,

но все равно невозможно полностью купировать болевые ощущения, когда гигантский череп с гнильем внутри, начинает выпрямляться как надуваемая консервная банка, одновременно выдавливая из глазниц сморщенные глазные яблоки, а следом черно-серую вонючую кашу. Полное впечатление, что мы смотрим видео о том, как некий доброс прихлопывает камнем змею. Но камера не выключается, остается у змеиной морды на дни и недели, показывая весь процесс гниение в прекрасном разрешении и максимальном укрупнении. Только мы смотрим это видео с конца – пущенное вспять. Убитая тухлая змея возвращается к жизни…

Как?

Как в лабораториях Высших сумели вырастить настолько живучий гибрид? Эта тварь попросту не желала подыхать. Пока в ее туше тлеет хотя бы крохотный огонек жизни – она будет продолжать регенерировать, будет продолжать жить. Более того – эта регенерация максимально «умная», расчетливая. Пример – одна глазница осталась пуста, а вот во второй дыре быстро вспух белесый пузырь, что стремительно увеличился в размерах, а затем «лопнул», показывая вполне зрячий и тут же уставившийся на нас глаз с холодным взглядом хищника. Голова чуть «усохла», кожа прижалась к черепу, подчеркнув всего его бугры и впадины. Некоторые раны не зажили – например, раны от пробивших верхнюю челюсть нижних клыков.

Глаз вырос за минуты – а кости черепа соединялись с томительной неторопливостью. И регенерации, хозяйке этого огромного тела, было плевать, что вживленная Брассарра заходится диким ревом боли, перемежаемым руганью.

Потрясающе. Охренеть как потрясающе. Завидки берут так, что аж зубы скрипят.

Вдоволь наглядевшись на оживающую тварь, хлебнув чуток компота и зажевав все сосисками, мы вернулись к работе и сбросили остатки раздробленной скалы. Пара тонн мелких обломков осталась, но гигантская змея шевельнула показавшимися кольцами, и камни с грохотом посыпались вниз.

– Мой плен заверше-е-е-ен… – с хрипом выдохнула мокрая от пота и слизи Брассарра, после чего ее гнойник-кокпит начал закрываться, пряча такую уязвимую плоть под толстенной броней.

Вскинувшая искалеченную хрустящую голову змея разинула пасть и, роняя ошметки тухлой плоти, пронзительно закричала, наполнив пещеру воющим эхом. Ударил по полу обрубок туловища, дернувшись еще раз, Брассарра начала отползать, с хлюпаньем давя заметавшихся гусениц, уволакивая целые горы дробленного камня.

Едва только тварь сместилась на десяток метров в сторону, я увидел его – верхушку вжатого в пол стального гриба системы. Пусть в спящем режиме, но то, что в наши передатчики вернулась связь, то, как удивленно потянулась к спрятанным под стальным шлемом вискам пифия Кассандра, говорило о присутствии здесь системы. Терминал активен. Надо только его поднять.

Я сделал первый шаг. И замер, остановленный спокойным и одновременно каким-то отрешенным голосом Кассандры:

– Оди. Я поняла…