Низвергатели легенд

Мартьянов Андрей Леонидович

Казаков ахнул. Узнал. Насколько же услужлива память! Он десятки раз видел этого человека еще там, в исчезнувшем ХХ веке. Нет, не лично, не перед собой. В кино.

Мессир де Гонтар как две капли воды походил на немецкого актера Макса фон Зюдова. Того самого, что великолепно сыграл две наиболее трудных и наиболее противоположных по сути роли – Иисуса Христа и…

И Его противоположности. В «Необходимых вещах». [23]

Недурственные шутки у природы. Ну не могут разделенные восемью столетиями люди быть абсолютной, точнейшей и буквальной копией друг друга!

23

Фильм

студии «Кастл Рок инт.» 1996. По роману С. Кинга.

– Пойдемте на свежий воздух, – предложил де Гонтар. – Здесь мрачновато. А там солнце, ветер с моря. Если вам занятно, продолжим беседу.

Они вышли через портал и свернули налево, на широкую дорожку, ведущую к странноприимному дому.

– Я рад, что вы меня узнали, причем достаточно быстро, – де Гонтар легонько пнул валявшийся на тропинке камешек, и тот улетел в траву. – Специально выбрал знакомую вам внешность, одновременно способную намекнуть на то, кто перед вами. Между прочим, ваш приятель, фон Райхерт, соображал куда дольше. Но зато он поверил, а вы не верите.

– Отчего же, верю, – сказал Казаков по-русски, желая убедиться окончательно. – У вас закурить не найдется?

– Кхм, – кашлянул мессир де Гонтар и тоже заговорил на русском: – «Нашу марку», как у Булгакова?

– Ну уж нет! «Беломор». Питерский.

– Извольте, – собеседник извлек прославленный в литературе золотой портсигар с выложенным бриллиантами треугольником. – Никакого подвоха, папиросы настоящие. Прямо сейчас доставленные из Санкт-Петербурга. Зажигалку?

По теплому воздуху поплыл невесомый голубоватый дым.

«Самое смешное, что я действительно верю, – подумал Казаков. – И сам не знаю, почему».

– А кто вы на самом деле? – задал неожиданный для самого себя вопрос Сергей. – Знаете, я не склонен принимать вас как… ну, там персонификация зла, кипящие котлы, рога, хвост, вилы… Вы, безусловно, аномалия, но сами знаете, в конце двадцатого века отношение к вам изменилось. Причем очень здорово. Это здесь вы враг общества номер один, а у нас – абстракция, диссидент, восставший против диктатуры… Многие вам симпатизировали. Все-таки, кто вы?

– Банальные глупости наподобие «силы, которая вечно хочет зла, а в результате совершает благо» вы, надеюсь, не станете принимать? – спросил де Гонтар. – Что ж, я рад. Давайте я попробую объяснить привычным вам языком. Вселенная состоит из энергии, атомов, элементарных частиц… Я – сгусток такой энергии. Теоретически и практически это возможно. Ваши мыслительные процессы, как живого организма, построены на электрической активности и химических реакциях в нейронах, у меня все то же самое происходит на энергетическом уровне. Слышали про «холодные» ядерные реакции?

– Ну, – согласился Казаков.

– Смотрите.

Де Гонтар легко подпрыгнул, сорвал с ветки две черных маслины и одну выдал Казакову.

– Попробуйте. Что, обычный плод? Растительная ткань? Теперь гляньте на мою ладонь.

Матовая темная маслина начала быстро изменяться. Пожелтела, обрела плотность.

– Золото, – седой протянул маленький плод Сергею. – Берите на память. По-настоящему золото, в любой ювелирной лавке подтвердят. Это не дешевый фокус. Сейчас вы видели ту самую холодную реакцию на внутриатомном уровне. Реакцию, которую я произвел, используя свои энергетические ресурсы. Я доходчиво выражаюсь?

– Более чем, – Казаков взвесил в ладони маслину – тяжелую и холодную. Никакого жульничества здесь быть не могло – ягода изменилась на его глазах, лежа на открытой ладони мессира де Гонтара. Заменить ее он просто не мог. – Тогда развейте мои заблуждения. Почему вы могли находиться в церкви, а сейчас стоите на освященной земле монастыря? По любым правилам представитель темной силы не может придти на территорию светлых.

– Светлые, темные… – разочарованно скривился де Гонтар. – Насмотрелись «Горца»? На святой земле бои не ведутся? Ладно, не обижайтесь. Возвращаясь к предыдущему разговору: вы не слышали один из основополагающих и совершенно правильных церковных догматов – дьявол, как творение, делает все только по соизволению и разрешению Господнему? Я говорю с вами открыто – я несовершенен, ибо

сотворен. Надо мной стоит Творец. Но я – второй после него. Тщеславное замечание, правда? Однако истинное. Да, я могу в нужный момент придти туда, куда нужно. В мечеть, синагогу, церковь или храм Вишну. С соизволения, так сказать. Есть еще заблуждения, нуждающиеся в быстром и окончательном развеивании?

– Есть, – с любопытством сказал Казаков. Мессир де Гонтар после объяснений о своей сути перестал выглядеть опасным и возбуждать атавистические предрассудки. Рогатый черт с вилами в лапах исчез на фоне понятного цивилизованному человеку сгустка энергии. – Когда вы приходили к доктору Фаусту, то… Как бы вам это сказать?..

– Отправьте Гёте и Булгакова в печку, – непринужденно посоветовал де Гонтар, перебив. – Я с этими господами незнаком, они в своих писаниях основывались только на собственной фантазии, которая, в свою очередь, исходила из предрассудков. Вроде бы сказано, что рукописи не горят? Горят, еще как жарко! Поверьте, я не стану покупать, искушать и совращать. Ничего вам не предложу. Если сами не попросите. Умоляю, не делайте такое лицо! «Никогда ничего не проси…» и прочие глупости забудьте… В Писании, которое я уважаю ничуть не меньше вас, сказано: «Просите и дано будет вам, ищите и найдете, стучите и отворят вам». [24] Знаете, кто это сказал? Да-да, именно Он, так зачем же противоречить божественным словам?.. Давайте просто поговорим. Я люблю разговаривать. Спросите, что вам интересно. Откройте для себя новые тайны.

24

Евангелие от Матфея, 7:7

– Я не верю, – осторожно начал Казаков, – что вы пришли просто так. Вы только что признали, будто вы разумное существо, имеющее могущество и влияние. Простой смертный для вас незаметен точно также, как последний бомжара из города Урюпинска – для Бориса Березовского. Итак, зачем? И почему только сегодня? Я почти месяц сидел один в Нормандии, а вы где-то шлялись, вместо того, чтобы придти и разобраться в ситуации.

– Шлялся! – обиделся де Гонтар. – Вы даже больший эгоист, чем господин фон Райхерт. Он был убежден, что мироздание изменилось ради него. А вы мне в лицо заявляете, будто весь мир обязан вращаться вокруг вас. Не спорю, вы мне были интересны, но просто времени не оказалось. Я поговорил с фон Райхертом и на том успокоился. Признаться, там я повел себя в соответствии с выдуманными человечеством канонами: искушал. Вовсю. Не получилось. Только зря напугал человека. Поймите, с каждым я разговариваю особенно, на его языке. Иногда бывает полезно явиться к одному из здешних в рогато-хвостатом облике и как следует постращать. Отсюда, кстати, и легенды… Но если вы думаете, что Мефистофель Гёте списан с реальности, вы ошибаетесь. К президенту Америки я приду в виде уважаемого адвоката, к русскому бандиту – в образе «братка», к сорбоннскому философу эпохи Филиппа Красивого как собрат по ремеслу – в мантии и с уважаемой седой бородой. У меня нет устоявшегося облика. Скажите на милость, какая личина может быть у солнечного луча?

– Ко мне, значит, явились, взяв внешность фон Зюдова, хорошо мне знакомую? Чтобы не напугать и вызвать доверие?

– Вы предпочитаете Аль Пачино, сделавшего на меня пародию в «Адвокате дьявола»? [25] Или Воланда? Сколько угодно. Смотрите, только быстро.

Гонтар развернулся спиной, потом снова оборотился к Казакову, потом снова… Запомнился только худощавый господин в сером берете с зеленым и черным глазами.

– Не нравится? – соболезнующе произнес де Гонтар, вернув привычный облик. – И мне тоже. Сейчас вы подсознательно мне симпатизируете, видя знакомого по кинематографу человека. Что играет в мою пользу.

25

Фильм студии «Уорнер Бразерс», режиссер Тейлор Хэкфорд, 1997. По роману Э. Нидермана.