Низвергнутый
Шрифт:
Прошел бедный район, дальше дома стояли больше, опрятнее. Стиль построек был един. Коробка, без окон и дверей. Резные коньки на укрытых дранкой крышах. Большие амбарные двери на входах. Вьющийся дымок из отверстия в центре строения.
Внимание привлекла покачивающаяся под порывами холодного северного ветра, вывеска. На ней был изображен кабан-секач. Вырезаны руны. Сначала не разобрал, что там написано, но мгновением позже, руны дрогнув превратились во вполне разборчивые слова: «Трактир у Секача». Запинговало что-то, почему сразу не смог прочесть? Хель же одарила меня знанием. Надо будет репортнуть.
Попробую переночевать в таверне, может дело какое найду. Не уверен, что тех монет, которые снял с погибшего Викара, хватит чтобы разгуляться. Посмотрю на местных, послушаю, вдруг будет что-то интересное.
Зашел внутрь, потянув на себя исполинскую
Зала трактира представляла из себя большое помещение, с расставленными столами, за которыми, на длинных добротных скамьях восседали викинги. Половые девки спешно бегали между рядов, поднося пирующим все новые яства, кружки с пивом. В углу стояла клетка, с прикованным к ней пленником. Вдали, возле лестницы, была стойка, за которой стоял и что-то читал огромный, клыкастый, исчирканный застарелыми белесыми шрамами, бородатый детина. Рылом он был в точь-точь, что кабан на вывеске. Только похоже орк. Понятно теперь, почему так называется заведение. Хозяин решил, не мудрствуя лукаво, дать имя заведению, в честь себя. Вот к нему и пойду.
Огибая пьяных, шумящих, спорящих, махающих руками в жестикуляции, скандинавов, протиснулся до стойки и привлекая внимание хозяина поздоровался:
– Мир вашему дому! – хозяин неспешно поднял на меня взгляд, цепко зацепившийся за бурые пятна, оставшиеся на одежде после схватки с волком, на заскорузлый посох, сжимаемый в руке, на небольшую торбу за плечом. Затем отложив читаемую книжонку, хриплым басом прогудел: – Чего тебе, путник?
– Кров на пару дней и пищу – я заплачу! – порылся в карманах, доставая схороненные монетки, выложил их на стойку и пододвинул к орку. Орк посмотрел на монеты, на меня, расплылся в добродушной улыбке. Предполагаю, что это была именно такая – добродушная, ибо тот оскал, который увидел, с торчащими клыками, желтыми острыми зубами, еще долго будет сниться мне в кошмарах. Монетки исчезли, сграбастанные огромной лапищей и хозяин, указывая в угол, к клетке пробасил: – Туда иди, сейчас девки снедь притащат. Как насытишься, отведут в комнату наверху.
Протиснулся к указанному месту, присел. Ноги, натруженные за долгий переход, как и прежде сладко заныли, благодаря за передышку. Сбросил под ноги мешок, положил рядом палку. В ожидании еды, осмотрелся. Неподалеку сидела компания орков, размером гораздом меньше хозяина заведения. Они уже были изрядно навеселе, и один размахивая обгладываемой костью, что-то с упоением рассказывал своим соратникам:
– А хозяин то наш, знаете? Секач. У-у-у какой здоровый. Был раньше предводителем шайки! Ходили они, значится, однажды в набег. Далеко куда-то ходили. Путь им подсказал пришлый. Далекие земли, много дней пути. Но Секач не робкого десятка. Как он в страхе раньше всю округу держал, а? Поговаривали даже сам конунг его боялся! Потому, когда осесть решил, тот его под свое крыло и взял. Таверну поставить разрешил. Но я к чему это, а?! Так вот. Пришлый дорогу подсказал, они его на корм рыбам и отправили, чтобы больше никому не проболтался. Рябой говорил, а он врать не будет! Говорил, мол пришлый поведал о горах золота. Деревьях с длинными гибкими, свисающими ветвями. И люди там полуголые ходят! Все в цацках! В общем поверил ему Секач, дал клич, собрал под свои паруса множество кораблей и ушел в поход. Долго их не было, думали уже все, сгинули в пучине, разбились о рифы, сожраны морскими гадами. Да только Секач не таков! Чтоб он, да в пучине сгинуть?! Не-е-е, он вернулся. Пара судов всего добралась обратно. Полные золота, по борт. Как не потонули, одному Одину ведомо. Секач, тогда как раз грабить и завязал! А зачем, там того золота, на несколько жизней вперед. Хотел, бы – конунгом стал бы! Но не захотел, открыл таверну и сидит вон, книжки читает.
А еще с собой он привез жреца заморского. Там жрецы, поговаривают, не такие как наши. Наши то, туман наводят, да поддерживают его, ничего больше не умеют. А тот, с богами разговаривает!
Кто брешет, я? Да вон, сам посмотри, если не боишься, в углу тот жрец сидит, в клетке. Давно сидит, много лет. Никак на тот свет не отправится! Раньше Секач его всем показывал, одет он был как та птица заморская. Как ее. Пав, что-то там, лин. Вся яркая, в перьях длинных. Вот и жрец тот, весь расписан символами, в одеждах из перьев. Это сейчас тряпки поистаскались, осталось лишь чем срам прикрыть. Он даже не ест! А все равно – живой. На нежить похож, а глазами зыркает
Я обратил взгляд на клетку, которую заметил сразу. Стало любопытно. Пойду, посмотрю.
Клетка с пленным стояла неподалеку. Оглянувшись в сторону кухни, убедился, что оплаченную пищу еще не вынесли, встал из-за стола, подойдя к клети ближе. Приподнял край драпировки, прикрывающий ее содержимое от глаз посетителей, заглянув во внутрь. Пленник был худ, изможден. Напоминал живую мумию. Весь покрытый старыми татуировками, в грязной, набедренной повязке, возлежал на куче прелого сена. Своими чертами лица, живописью на коже, напомнил мне персонажей книги-энциклопедии, читаемой в далеком детстве. Книга рассказывала о быте, обычаях и нравах племени, канувшего в летах, уничтоженного конкистадорами. «Ацтеки» – гласила красивая надпись-название. Написано было интересно и легко, всё-таки энциклопедия была предназначена для юной аудитории. В ней не рассказывалось о кровавых ритуалах, жестокости жителей древней Мексики и угнетении ими слабых. Повествование проводило юного читателя по общим планам жизни Ацтеков: рождение, быт, медицина и религия. Молодые воины с детства были направлены на определенный путь. Стать воинами-ягуарами, воинами-орлами или просто, обычными солдатами своих племен, объединенными в боевые группы – кальпулы. Возглавлял такие группы, сформированные по двадцать штук обычно какой-нибудь знатный человек, обязательно родственник императора. И всегда в такой роте присутствовал жрец. Дальше шло описание религий и богов, упуская упоминания о кровавости этого пути.
Пленник был похож на картинку из этого раздела: горделивый жрец, стоящий на вершине пирамиды, простирающий руки к небу, весь разрисованный сакральными татуировками.
Пленник, потревоженный мной, открыл иссыхающие веки и наши взгляды пересеклись. Скрытый гнев и лютая ненависть легко читались в этих темных, живых глазах. Тело его вышло из строя, уничтоженное изнуряющим пленом, но судя по блеску глаз, дух был не сломлен.
– Ты отмечен касанием бога! – вдруг явно услышал я скрипучий шепот. Губы пленника, тонкие, потрескавшиеся не шелохнулись. Похоже пленник общался со мной телепатически. Работает ли это наоборот, сможет ли он прочесть мои мысли? Я ответил так же, не раскрывая рта, проговорил слова в своей голове: – Недавно Хель, богиня смерти местного народа явилась ко мне.
Жрец вздрогнул, приподнялся на локтях, подавшись вперед насколько позволили силы и вновь в голове зазвучал шепот:
– Освободи меня, говорящий с богами. Сила богов – это чистая, первозданная мощь. Не имеет значения в каком образе она предстает. Мои боги схожими с богами этих немытых дикарей. Забери мое бремя!
Мне что, предлагают совершить убийство, освободив от оков плоти, позволив пленнику отправится на тот свет? Как он себе это представляет. Таверна полна разношерстных скандинавов. Не уверен, что Секач – хозяин заведения, даст согласие на то, чтобы неизвестный оборванец вроде меня, убил его зверушку. Не нажить бы себе дополнительных проблем. Я ведь только пришел в Хедебю. Прокачка стоит на месте, класса нет, в карманах теперь пусто. Вовсе не то положение, при котором нужны дополнительные сложности.
– Не сомневайся! Забери силу. Позволь уйти к предкам. – настойчиво начал уговаривать меня ацтек, видимо прочитав сомнение, отразившееся на лице или попросту заглянув в мысли.
– Ладно, согласен! – решился я. Похоже было на то, что это очередной не выданный квест. Не знаю что получу и как провернуть дельце, но глупо было бы отказываться от возможностей, которые сами идут к тебе в руки.
– Как мне это сделать? – решил переложить выработку плана с больной головы на здоровую. Кому это больше надо, мне или жрецу? Ему. Вот у него пусть голова и болит, а я постараюсь исполнить.
– Дай свою руку, отмеченный! – жрец, собравшись с силами, рывком, сел. Заскрипели ссохшиеся суставы. Подполз к краю клетки и схватившись за мою просунутую внутрь, между прутьев клетки, руку, закатил глаза так, что вместо радужки зрачков остались видны лишь пожелтевшие белки глаз.
Когда дотронулся до руки ацтека, по сути кости обтянутой сухой, задубевшей кожей, тело прошиб разряд, схожий с ударом электрическим током. Это было больно, но почти сразу все прошло. Пальцы пленника разжались, и он завалился навзничь, закатившиеся глаза подернулись белесой пленкой, тело обмякло. Похоже жрец умер.