НЛО майора Казанцева
Шрифт:
Далее были две экспедиции нашего Наркомата. Краткосрочные, компактные, разведывательные. Главной их целью являлся выбор оптимального места для постоянно действующей базы - первого кирпичика в строительстве будущих марсианских городов. К 2005 году для нее была создана необходимая техническая основа.
Нынешняя марсианская программа СССР сильно отличалась от судорожных прошлых бросков на длинную дистанцию. В ней теперь просматривался масштаб, у нее было будущее. Планировалось, что сперва грузовая ракета сбрасывает на выбранное место материалы и оборудование, необходимые для строительства базы, первоначально, на одиннадцать
Все у меня шло на удивление гладко. Точнее, подозрительно гладко. Ведь весь мой опыт показывал, что очень хорошо рано или поздно закончится своей противоположностью - «караул, спасайся, кто может!» Подготовку я завершил с высшими баллами. Доставка грузов, а затем и космонавтов, на Марс прошла практически без сбоев. Мы преодолели межпланетное пространство. Приземлились. Грузы разобрали. Базу собрали. Связь с Землей установили надежную. В общем, живи, радуйся и занимайся исследованиями.
Неделя за неделей, мы расширяли круг научного поиска. И недостатка в сюрпризах не было. Странные геологические структуры. Образцы растительности, а потом и мелкие животные. Биосфера на Марсе была скудна, но вполне себе устойчива, она выжила, несмотря на самые неблагоприятные условия.
За время наземных исследований у меня появилась репутация везунчика, поскольку обычно мои предложения приводили к неожиданным и значимым результатам.
На этот раз я предложил исследовать причудливые геологические структуры в устье высохшей реки. Там были правильно-извилистые возвышенности, будто их чертил умелый чертежник. Они были изъедены, как сыр в мышеловке, туннелями, а так же, похоже, плотно покрыты растениями, которых мы еще не видели. Объект был достойный, но пилить до него было больше двух сотен километров. Впрочем, для нашего вездехода «Муравей» это и не такое большое расстояние. Его малый реактор субкваркового синтеза позволял объехать Марс три раза без остановок.
– На носу песчаная буря, - попытался возразить начальник экспедиции Луганский.
– Вы же знаете, что она не страшна «Муравью», - выдал я контраргумент.
– Пожалуй, что так, - Луганский задумался. А потом кивнул: - Ладно, через час план выезда и исследований мне на стол.
Вот после этих слов у нас все и пошло наперекосяк, полетело к чертям. И вообще, вся наша старая жизнь, да и жизнь всего человечества, разделилась на «до этого выезда» и «после».
На вылазку отправлялись кроме меня наш геолог и медик Алтай Алиев, улыбчивый, открытый, крепкий и надежный казах, сорок лет назад родившийся в Сталинграде. Мы с ним крепко сдружились в экспедиции. Вторым моим спутником был поляк Камиль Гжеляк, известный биолог, отличный техник по наземному транспорту и мастер-водитель вездехода. Я его не слишком любил за заносчивость, но профессиональные его качества сомнений не вызывали.
Ранним марсианским утром мы выстроились перед вездеходом. Все как на подбор - в скафандрах канареечного цвета. Вездеход был выкрашен точно так же. И еще
Луганский осмотрел наш небольшой строй. Кивнул и произнес в микрофон рации:
– Приступайте к исполнению задания.
И вот осталась позади ставшая нам домом база «Эпоха»– три белых купола с синими полосами, а рядом тарелки антенн и ангары складов. Наш вездеход, лобастой головой и усиками антенн и правда походивший на муравья, упорно полз вперед, трудолюбиво трамбуя мелкий, как пыль, марсианский песок своими гусеницами.
Любил я эту машину. «Муравей» - это такой танк, надежный, мощный и убедительный. В межпланетной экспедиции каждый килограмм груза на вес золота, но все равно на Марс забросили тяжелую машину в ущерб многим конструкциям базы. И это было правильно. Планетарный вездеход – это такая же исследовательская база, только передвижная. Ему нипочем самые страшные марсианские бури. Запасов в нем хватит на недели проживания. Он проползет куда угодно, хоть на другой конец планеты, где не ступала гусеница вездехода.
Был «Муравей» широк, длинен, но вместе с тем довольно резв. Остекленная бронированная кабина давала широкий обзор. Жилой отсек со спальными местами мог комфортабельно вместить четырех человек. В грузовом отсеке хранилось множество запасов, аппаратура, скафандры, запчасти и еще черте что. Там же была каморка для экспресс-научных исследований. Дальше шла энергетическая установка, дублированная и надежная. И переходный тамбур с лучевым и химическим обеззараживанием - пускать внутрь чужие микроорганизмы и переносить их на планету нельзя категорически.
До места добрались не так скоро, как хотелось. Две сотни километров для автомобиля по ровному шоссе – это чуть больше часа. По чужой планете, недостаточно изученной, да еще с черными разломами, метеоритными кратерами, оползнями и скалами, мы тащились больше семи часов.
Когда добрались до точки, солнце уже начинало спускаться к горизонту – сутки на Марсе почти равны земным.
– Не зря ехали! – воскликнул Алтай Алиев с восторгом.
Да, за тяготы пути мы были вознаграждены сполна.
Одно дело, как местность выглядит со спутников. И другое – когда разглядываешь ее, оказавшись на ней. Величественные скалы. Крутые расщелины, дно которых скрывала тьма. Дюны. Геологические образования, башни и стены, похожие на крепостные. И бесчисленные дырки туннелей, уходящих вглубь планеты. Притом инфракрасные датчики указали, что оттуда идет тепло.
– Возможно, там настоящий Марс, - азартно воскликнул Алиев.
– С безумством форм жизни и красок. А до этого мы видели только его скупую поверхность.
– Ты мечтатель, Алтай, - с вечной скептической миной произнес Гжеляк.
– Все проще. Вулкан застывший, но не умерший, образовал все это. Магма. Выветривание. И когда-то свободная вода. А нам кажется, что мы в волшебном городе.
Потекли дни планомерных исследований чудесной местности. Они были богаты на открытия. В уходящих вниз пещерах и на грунте мы находили новые растения. Ну а еще геологические образцы, которые Алиев иначе как артефактами назвать не мог. Не укладывались они в какие-то его геологический константы.