НЛО майора Казанцева

Рясной Илья

– Вы сошли с ума? – полюбопытствовал я.

– Вы не первый это говорите, - хмыкнул нобелевский лауреат.

– И что вам подсказывают знаки?

– Что этот Контакт закончится дикой встряской. Как я и говорил, Галактика вряд ли нас примет. И, как я тоже говорил, это хорошо.

– Почему не примет?

– Потому что мы несем с собой ржу, и сейчас она съедает наш корабль и экипаж. Я чувствую.

Черт, неужели он ощутил дыхание артефакта Изнанки? Или он сам часть Изнанки?

– Мне кажется, вы несете чушь, - миролюбиво выдал я.

– Вы не одиноки.

Об этом твердит все научное сообщество после моей формулы исходного разумного импульса. Но тут есть один момент.

– Какой?

– Я всегда оказываюсь прав, - твердо произнес астрофизик.

– А я окажусь прав, если запру вас в бокс до конца полета, - ласково, как доктор пациенту, улыбнулся я.

– Это ничего не изменит, - произнес лауреат.
– Но если вас это утешит, я готов пострадать. Все равно скоро все кончится.

– Ладно, идите, - отмахнулся я.

Потом начал долбить Ваню по происшествию. Детали я мог сам увидеть на записи. Меня интересовали его личные впечатления. То, что он ощутил.

Ваня был как-то растерян и потерян. И только недоуменно спросил:

– Мои впечатления?.. Сейчас попробую их изложить… Доктор Бартон страшно боится Контакта… И…

– Что?

– Это заразно, - усмехнулся Ваня. – На миг мне тоже подумалось - а что, если там, в Галактике, все не по-нашему? Все по ихнему? По канонам лорда Ховарда и этой феминистки. Что, если Галактика их, а не наша? Тогда, может, нам лучше и правда дотуда не дойти. Лучше, чтобы наше путешествие никогда не закончилось.

Я бросил на него косой взгляд. Ну вот, есть с чем поздравить самого себя. Еще один, кого пугает Близкий Контакт и кто готов взорвать корабль? Господи, как же с вами со всеми тяжело!

А Ваня, поняв, что смолол что-то не то, уже спешил исправиться:

– А потом решил, что это такой морок исходит от него. И все это чепуха на постном масле. Иного и быть не может!

– Не может, - кивнул я задумчиво.

Вскоре мы обсуждали происшествие в каморке безопасников с Волхвом.

– Какая-то чертовщина!
– воскликнул я. – Доктор Бартон. Еще один кандидат на Доппельгангера, который начал действовать.

– Может быть, - произнес задумчиво Волхв.

– Тогда почему действует так идиотски и похож на психа?

– Может, включается скрытая программа и пробивается вторая личность?

– Хорошо. Предположим, это Доппельгангер. Что ему надо у реактора?

– А кто ж его знает, - пожал плечами Волхв. – Возможно, для того, чтобы запустить нанороботов Изнанки в реактор, нужно быть поблизости от него. Что он и сделал.

Меня от этого предположения мороз по коже продрал:

– Эти нанообъекты можно выявить?

– Пытаемся.

– Черт. Ничего не знаем наверняка. И главное – когда Доппельгангер начнет действовать всерьез? И его цель?

– Узнаем, - пообещал главный безопасник.

– Знать мало, - поморщился я.
– Надо предотвратить… Есть кое-какие идеи…

Глава 35

Вот и свершилось. «Афанасий Никитин» начал торможение и активные маневры, чтобы удачнее подобраться

к Урану. Оставалось двенадцать дней полета.

На борту стал повышаться градус внутреннего напряжения. Всем, даже последним бездельникам-политиканам, стало понятно, что шуточки и беззаботный круиз заканчиваются. И приближается неизвестность.

Даже музыка в нашем салоне изменилась. Если сперва там безраздельно царили джаз и Моцарт, то ближе к концу полета, на рубеже величия, все чаще заказывали Вагнера и Баха. Все вокруг будто пропитывалось торжественностью грядущего События. А уж тут для общего антуража лучше Баха с Вагнером не найти.

Насколько сильно проняло всех, стало наглядно видно, когда лорд Ховард отказался от любезно предложенного ему негром из СОН бокала виски. Вот тогда я прочувствовал всем своим существом – час близок.

В тот же вечер лорд лично заявился в мою в каюту, чисто выбритый, надушенный и страшно официальный. Заняв место в кресле напротив меня, он выдал текст заранее отрепетированным, а потому страшно внушительным тоном:

– Господин Казанцев. Близится момент истины. И мы должны обсудить с вами концепцию Близкого Контакта.

– Мне кажется, это излишне, - зевнув, не от демонстративного пренебрежения, а чисто непроизвольно, ответил я.

– Не понимаю вас. Я руководитель Института контакта. Созданного именно для разработки теории взаимодействия с чужим разумом! – возмутился англичанин.

Что-то раньше он такого рвения не проявлял, напитываясь виски. Сейчас проснулся.

– Все это обсуждено уже не раз, - заметил я. – Демагогии по этому поводу разведено немало. Но факт остается фактом - сценарий Контакта задаем не мы. И все наши заранее спланированные телодвижения в переговорах с Иными вызовут только их снисходительные улыбки.

– Вы фатально недооцениваете силу научного подхода, - величаво изрек лорд.

Ховард уже пять лет руководил Институтом, который вырос из одной единственной должности – представителя СОН по контактам с внеземными цивилизациями. В шестидесятые годы двадцатого века космическая тема стала модной, хотя тогда, конечно, реально никаких контактов не предвиделось. На волне всеобщего интереса в «Сонном царстве» выделили такую синекуру. Постепенно, с проникновением человечества в Солнечную Систему, штат «контактеров» СОН вырос до постоянной рабочей группы, а потом и до Сектора аж в пятнадцать человек. Развлекались эти бюрократы тем, что писали идиотские инструкции государствам, а заодно и людям всей Земли, типа «Что делать, если у вас в огороде приземлился инопланетный дредноут?»

После обнаружения пункта связи Великого Кольца Сектор преобразовали в Институт Контакта с приличным штатом и бюджетом. С самого начала в этой шараге рулили американцы с англичанами. Они получили возможность потешить самолюбие и почувствовать себя вершителями судеб Галактики. Во всяком случае, создать в общественном мнении такую картинку. И руководить назначили не абы кого, а представителя британской правящей семьи. Так лорд Ховард получил законное право вещать от имени всего объединенного человечества и затесался в нашу экспедицию