No Featherbed for Me
Шрифт:
– Что вы делали в Штормовых землях? – спросила она, чувствуя, как внутри нее закипает ярость. – Раз уж все так опасно, что вы там делали? – Эшара не ответила, и ее гнев разгорелся лишь еще ярче. Вставая на ноги, она вылетела из комнаты и поспешила вниз к Грифу… Эйгону, где тот сидел с Хэлдоном, Даком и Грифом-старшим.
– Арья! – поприветствовал ее Эйгон, улыбаясь. – Присоединяйся…
– Эшара мне все рассказала, - отрезала она, мгновенно стирая улыбки с их лиц, - и ты должен объясниться прямо сейчас.
Гриф-старший ощетинился, открыв было рот, чтобы
Скажи мне, что ты не заставил меня уехать с тобой потому, что хочешь отомстить. Скажи мне, что ты не знал, кто я такая, а когда узнал, уже любил меня слишком сильно. Скажи мне, что я не предала всех, кого любила, и не продала свою честь ради какой-то игры.
– Я хотел сказать тебе, - начал он.
– Ты должен был мне сказать!
Эйгон поднял лицо к небу, и в лунном свете его кожа казалась серебряной. Прикрыв на мгновение глаза, он произнес:
– Меня никогда не называли по имени. Мне было около двенадцати, когда Эшара и Джон сказали мне, что у меня вообще есть имя. Большую часть своей жизни я провел, притворяясь Грифом из Тироша, пытаясь помнить о том, что я - Эйгон Таргариен, мальчик, умерший двадцать шесть лет назад.
– Зачем ты приехал в Штормовой Предел?
– Потому что так велел мне мой долг, – Эйгон посмотрел на нее, и его лицо исказилось от злости и боли, которую ему причиняли воспоминания. – Когда мне было четырнадцать, меня призвали в Пентос на свадьбу. Тогда я впервые встретил своих дядю и тетю, и Визерис рассказал мне о восстании, о моей семье. Он рассказал мне о том, что сделали с моей сестрой, как Грегор Клиган безжалостно раздробил головку ребенка, на месте которого должен был быть я, а затем изнасиловал мою мать, трогая ее руками, испачканными в крови. «Они сделали из нас нищих, а ведь мы – Боги», сказал мне Визерис. И я поверил в это.
– То есть, ты прибыл в Вестерос, чтобы исполнить свое предназначение? – рыкнула Арья.
– Когда Дени вышла за кхала, предполагалось, что Визерис вернется в Вестерос с армией. Но тот факт, что я жив, делает меня, а не его, прямым наследником престола. Несмотря на все его угрозы, Визерис не станет убивать короля, а дотракийцы мне ничего не обещали. Тем не менее, само мое существование отнимает у него трон и армию, а он продал Дени за бесценок.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Они убили мою семью, Арья! – он перешел на крик, напугав ее. – Мою мать, моего отца, моих бабушку и дедушку, мою сестру… Они думали, что убили и меня! И что же я должен делать, провести остаток жизни ни с чем, потому что узурпатор забрал у меня все!?
– Я не могу…
– А как бы ты поступила на моем месте? – Эйгон сжал ее плечи. – Если бы кто-то вырезал всю твою семью, забрал Винтерфелл и
– Я бы убила их всех, – ни секунды не колеблясь, ответила Арья.
Отпуская ее, Эйгон протянул руки, будто хотел снова обнять ее, прежде чем продолжить:
– Я – законный король Семи Королевств, и я даже не могу называться собственным именем. Я отправился в Вестерос, чтобы увидеть короля Роберта, человека, разрушившего мою семью, а обнаружил…
– Обнаружил что?
Эйгон невесело рассмеялся.
– Я обнаружил толстого, старого мужчину, который вверг некогда процветающую страну в кошмар. Я обнаружил, что Тайвин Ланнистер был и остался скупой сволочью, а ужасный, как мне говорили, Эддард Старк – хороший человек, который старается изо всех сил ради Вестероса. Я обнаружил, что, вопреки всему, о чем рассказывал мне Визерис, люди вовсе не ждут нашего триумфального возвращения, – его лицо смягчилось, и он перешел на шепот. – А потом в богороще я встретил дочь Эддарда Старка, такую красивую и свободную, что понял, почему мой отец выкрал твою тетю.
– Прекрати, – скрестив руки на груди, будто пытаясь унять боль внутри, отрезала она. – Ты лгал мне!
– Какая разница, кто я, Эйгон Таргариен или Гриф из Тироша? Я все тот же, изменилось лишь имя.
Слезы горячей солью обожгли ее щеки. Эйгон протянул руку, чтобы стереть их с ее лица, и Арья хотела оттолкнуть его, ударить его или пронзить Иглой, но хуже всего было то, что в действительности она хотела совсем не этого. Она хотела, чтобы он обнял ее и успокоил, чтобы он поцеловал ее и пообещал больше никогда ей не лгать.
Ты такая же глупая, как и Лианна.
– Я люблю тебя, - произнес Эйгон, нежно обхватив ее лицо ладонями. – Я полюбил тебя в тот момент, когда ты внезапно объявилась у меня дома и назвала меня трусом. И я знаю, что ты тоже любишь меня, Арья, я знаю это. Нам суждено было найти друг друга.
– Я должна вернуться домой, – всхлипнула она, не сдерживая больше слез. – Я не могу заставить своего отца пройти через это снова.
– Ты уже уехала, - отметил он, в его словах звучало отчаяние. – Коннингтон сказал, что все они уверены, что мы сбежали вместе, и что я всего лишь наемник. Они никогда не узнают, кто я на самом деле.
– До тех пор, пока ты не высадишься в Вестеросе с армией, чтобы забрать Железный трон!
– Если я поклянуcь тебе, что никогда не стану претендовать на престол, ты останешься? – ее глаза расширились, не веря его словам. – Я дам клятву перед новыми и старыми Богами, если ты этого хочешь. Все, чего хочу я – это ты. Пусть Визерис управляет Семью Королевствами, если он этого хочет.
Было время, когда Арья питала тайную надежду, что Джендри предложит ей то же самое. Она лежала в своей постели в Винтерфелле и представляла, как Джендри возвращается на Север и заявляет, что отказался от своих прав на престол, и будет счастлив прожить свою жизнь в качестве обыкновенного человека, если только она будет с ним. В ее фантазиях все было именно так, идеально.