Но я люблю его
Шрифт:
– Из-за него ты от всего отказалась. Он этого не стоит.
– Не надо, мам, – прошу я, отчаянно желая, чтобы она замолчала и не выводила меня. – Пожалуйста, просто замолчи.
Слова жалят. Я вижу это по ее лицу. Но мне нужно ее остановить.
– Пожалуйста, просто прекрати, – уже спокойнее прошу я.
Она отступает в сторону, и я быстро прохожу мимо, пока не кинулась извиняться. Пока не сломалась.
Бесит, что все наши отношения свелись к Коннору. Не понимаю, почему она не может забыть о нем и просто быть
Я хочу, чтобы это закончилось. Чтобы все прекратилось. Хочу, чтобы она побежала за мной и сказала, что любит меня, желает мне только самого лучшего и никогда не осудит за выбор, который я сделаю, даже если он ей не понравится.
Но она никогда так не сделает. Теперь я это понимаю.
И именно поэтому я ухожу.
14 марта
6 месяцев, 14 дней
Я шесть часов работала над скульптурой, и в результате половина сердца уже готова. Получилось нечто похожее на необычную чашу, полую внутри. При желании можно наполнить ее чипсами.
Но у меня нет ни чипсов, ни содовой – ничего. Я без передышки сидела над скульптурой с девяти утра.
Получилось красиво. Свет от лампы создает разноцветный мозаичный отблеск на поверхности стола. Надеюсь, эффект сохранится. Самое сложное – подобрать нужное количество клея. Если его недостаточно – ничего не держится. Слишком много – замутняются стекла.
Она должна быть идеальной. Осколки должны соединяться друг с другом, как детальки паззла, словно они изначально составляли единое целое, а не тысячи разрозненных частей.
От едкого запаха клея начинает болеть голова, поэтому я решаю сделать перерыв и что-нибудь перекусить. Может, немного еды и кофе взбодрят меня, и я поработаю еще час или два.
Выхожу из дома, запрыгиваю в машину и мчусь по склонам, придерживая руль лишь двумя пальцами из-за обжигающего холода.
Когда спускаюсь ниже уровня моря, океан исчезает из поля зрения. Паркуюсь перед продуктовым магазином и, вертя ключи на пальце, захожу внутрь.
Добравшись до отдела сладостей, разрываюсь между жевательными конфетами Mike and Ike и лакричными Good & Plenty, как вдруг ко мне подходит Эбби в симпатичных джинсах буткат, ярко-голубых туфлях и толстовке с изображением большого смайлика. Раньше она ненавидела джинсы и носила только юбки.
Интересно, что изменилось.
– Привет. Ты здесь с Блейком? – Эбби останавливается рядом со мной и засовывает руки в передний карман толстовки. Она правда часто моргает или мне кажется? Когда мы вообще разговаривали в последний раз?
Я замираю с Mike and Ike в руке.
– Блейк?
Она кивает, а затем с легким прищуром изучает меня.
– Ага. Его тележка набита всякой вредной едой. Я подумала, может, вы двое…
– Он здесь?
Эбби вновь кивает.
– Да. Тележка. Вредная
Растерянно киваю, пытаясь решить, стоит ли бросить эти конфеты и убежать отсюда, пока Блейк меня не заметил.
Мы не сталкивались с того дня в парке.
Если он сейчас меня увидит, то вопросов не избежать. Бесконечного множества вопросов. Да еще Эбби здесь. Боже, эта парочка крепко за меня возьмется.
Мне не нужна головомойка. Я лишь хочу купить что-нибудь перекусить, вернуться домой и продолжить работу над скульптурой.
– Э-э, нет, мы здесь не вместе. Вообще-то, я тут кое-что вспомнила…
Отворачиваюсь от Эбби, но она хватает меня за руку.
– Не ври. – Ее голос тихий, мягкий, умоляющий. – Пожалуйста, только не ври. Я понимаю, почему ты меня отталкиваешь. Понимаю, почему все изменилось. Но ты никогда мне не лгала. Поэтому не начинай сейчас, ладно?
Медленно киваю, уставившись на ее ногти с французским маникюром. Она отпускает мою руку, и я поднимаю взгляд.
Не знаю, как ей удается быть такой понимающей. Я бы так не смогла, если бы оказалась на ее месте. Если бы подруга бросила меня ради парня. Но она все понимает. Каким-то образом она все понимает.
– Спасибо тебе. За то… за то, что ты – это ты.
Эбби важно кивает и делает шаг назад.
– Пойду поговорю с ним. Беги оплати свои покупки.
Киваю в ответ, но не двигаюсь с места, сверля ее взглядом; во мне клокочут тысячи чувств и мыслей, я теряюсь в них, пока Эбби слегка не трясет меня за плечо.
– Эй. Если не хочешь с ним разговаривать, тогда уходи. Ладно? – Она вздыхает и отпускает меня. – И, Энн?
Смотрю ей в глаза.
– Если я вдруг тебе понадоблюсь или ты захочешь поговорить, или…
Киваю в ответ.
– Хорошо, – твердо говорит Эбби.
Я лишь снова киваю, беру конфеты и, не оборачиваясь, несусь прочь из отдела.
Эбби – богиня.
А я просто…
Я больше не знаю, кто я.
Но уже не та, кем была раньше.
12 марта
6 месяцев, 12 дней
Сегодня меня исключили из команды по бегу. Тренер сказал, что я перестала проявлять интерес и пропустила слишком много тренировок.
По идее, это должно меня обеспокоить. Расстроить. В свой выпускной год я хотела проявить себя: побить собственный рекорд по прыжкам в длину, выиграть первый забег на две мили.
Но когда тренер сказал мне это, то я ничего не почувствовала. Такие вещи, как бег и старшая школа, в какой-то момент перестали иметь для меня большое значение. Все время, которое я ежедневно проводила с командой, в моей голове крутились лишь мысли о Конноре. Я представляла, как мы вместе лежим на кровати и смотрим кино, как разговариваем, гуляем и тусуемся вдвоем.