Но я люблю его
Шрифт:
Сегодня мы собирались выйти под парусом. На один день забыть о проблемах, которые нас преследуют, поплавать и побыть вдвоем.
Но Коннора нет. Я сижу на пристани рядом с нашей арендованной лодкой, слушая крики чаек, плеск воды, и жду.
И жду.
Но его нет. Я не знаю почему. Пытаюсь представить, чем он занят, что могло его отвлечь от любимого занятия.
Хотя это неважно, даже когда он все объяснит, я не пойму. Я никогда не пойму, что им движет, потому что никогда не жила его жизнью. Потому что он прошел
Хорошо, что поблизости никого нет. Прохожие наверняка бы смогли увидеть, как мои надежды, словно реальные предметы, разбиваются о волны, как они тонут, исчезая навсегда. И тогда они бы меня пожалели, а я этого не хочу. Мне это не нужно. Я сама выбрала эту жизнь и не хочу, чтобы меня кто-то жалел.
Ложусь на дощатый настил, прислушиваясь к окружающим звукам, и прощаюсь с надеждой увидеть Коннора.
Ерунда. Это все равно не обмануло моих ожиданий.
1 апреля
7 месяцев, 2 дня
Сегодня у Коннора день рождения, всего через две недели после моего. Ему исполняется девятнадцать.
Его отца нет уже четыре дня, и мы оба надеемся, что он больше не вернется. В его отсутствие все так спокойно. Коннора покидает напряжение. Ему не приходится бегать туда-сюда, присматривая за своей мамой. Он может быть собой, как и в те первые несколько недель нашего знакомства, когда Джек и Нэнси разошлись в очередной раз. Надеюсь, в этот раз их разрыв продлится дольше. В идеале – до конца жизни.
Коннор еще на работе. Он не так давно устроился, чтобы брать отгул, хотя ему бы этого очень хотелось.
Нэнси впервые в его квартире, и мы вместе печем торт. Сегодня она выглядит счастливее: морщинки немного разгладились, волосы не кажутся такими седыми.
Наконец-то я понимаю, каково это – жить без Джека. Вот бы он просто взял и исчез. Никто из нас не стал бы по нему скучать.
Немного странно проводить время с Нэнси. Очевидно, я ей нравлюсь. Всю жизнь она балансировала на краю пропасти, стараясь всячески угодить Джеку, сделать его счастливым. Всю жизнь ей приходилось выбирать между мужем и сыном. Она понимает, что не смогла стать для Коннора той опорой, которой стала я.
Коннор всегда был один. Несмотря на всю любовь к нему, она никогда не могла его защитить. Даже когда Коннор жестко впрягался, чтобы защитить ее. Он не винит ее за это, но, думаю, виню я. Мне хочется понять, почему она оставляла Коннора в обществе такого человека, как Джек, особенно когда он был маленьким и беспомощным. Хочется спросить ее, почему она просто не могла с ним развестись.
Зачем разрушила жизнь Коннора? Почему не бросила Джека и не нашла другой дом, другого человека? Интересно, каким стал бы Коннор, если бы она все же на это решилась? Была бы жизнь с ним такой же легкой, как я себе представляю, не будь у него столько душевных ран.
Нэнси готовит большую порцию тамале – его любимого блюда, – а я покрываю торт глазурью. На стареньком
Я чувствую, что Нэнси хочет мне что-то сказать. Буквально вижу повисшие между нами, как большое облако, слова, и жду, когда они прольются.
Это странно. И немного неловко. Я знаю, чего ожидать от своей матери в подобной ситуации. Осуждения. Она хочет как лучше, но ее настаивания на том, что я заслуживаю большего, переходят все границы, это ужасно раздражает. Между нами непрекращающееся противостояние, и она не сдастся, пока я не брошу Коннора.
В результате я стараюсь ее избегать, и все становится лишь хуже. Мне хочется, чтобы она наконец это поняла и перестала все общение сводить к обсуждению Коннора. Почему она не может спросить ни о чем другом, кроме него?
Но с Нэнси все иначе. С Нэнси лишь тишина.
Коннор возвращается домой как раз к ужину. Он весь в опилках, но улыбается нам и по дороге в душ целует меня.
– Буду через двадцать минут.
Но Нэнси его не суждено дождаться. Звонит Джек, и она молча уходит, лишь оглянувшись перед тем, как захлопнуть дверь. Выйдя из ванной, Коннор застает только меня.
И без вопросов все понимает. Схватив тарелку, он улыбается мне, но уже не той улыбкой, что двадцать минут назад.
Мы приготовили слишком много тамале – больше, чем сможем съесть, – поэтому порция Нэнси останется на сковороде нетронутой. И когда мы садимся друг напротив друга за стол, тишину прерывают лишь стук вилок и ножей.
– Я испекла тебе торт, – завожу разговор.
– Спасибо, – отвечает Коннор, пережевывая пищу.
Вот бы Нэнси осталась и не портила этот день, хоть на один вечер выбрала Коннора вместо Джека.
Но я осведомлена о последствиях такого поступка и понимаю, почему она ушла.
После ужина счищаю остатки еды в мусорное ведро. Мы все не осилили. Еще много осталось. Сковородка стоит на плите, как неоновый знак.
Коннор присоединяется ко мне в гостиной на диване, купленном в «Армии спасения». Телевизор он пока не приобрел.
Я достаю из-под дивана маленький упакованный подарок и вручаю ему.
– Не стоило заморачиваться.
– Нет, стоило. Открой его.
Малюсенькая коробочка обернута в серебристую бумагу и повязана прозрачной ленточкой – я так тщательно все подбирала. Коннор разрывает упаковку и снимает крышку. Внутри лишь листок бумаги, и Коннор с недоумением смотрит на меня.
– Это бронь. Мы отправляемся в плавание.
Его глаза загораются. Я хорошо постаралась.
– О, детка, спасибо. – Он обнимает меня, и я закрываю глаза, наслаждаясь моментом.
У его отца была парусная лодка, когда Коннор был маленьким. Всего год, но Коннор очень увлекся. Он постоянно об этом рассказывает.
Не могу дождаться. Целый день в нашем распоряжении – только я, он и вода. Надеюсь, все пройдет спокойно. И мы проведем хотя бы один день подальше от всего.
Интересно, что было бы, если бы мы могли просто уплыть и не вернуться.