Но Змей родится снова? [Убить Змея]

Вайнин Валерий

Второй звонок был Стасу. Глеб легко его разыскал по номеру мобильного телефона. В отличие от японца рыжий расспросил обо всем подробно и основательно. В итоге он, хоть и без энтузиазма, дал согласие охранять племянницу бывшего своего хозяина. Глеб продиктовал Стасу Дашин адрес и договорился встретиться у ее подъезда без четверти восемь.

После этих переговоров Глеб заснул в тревоге, и рука его сжимала изумрудное колечко в форме вьюнка.

Глава девятая

Улыбающийся

Такэру выглядел как студент, прогуливающий занятия. Одет он был, как и Глеб, в куртку и джинсы и без черного своего кимоно производил несерьезное впечатление. Но глуп был бы тот, кто бы этому впечатлению поверил.

— Доброе утро, Глеб-сан, — произнес юноша по-русски. — Надеюсь, день будет солнечным.

— Если весна услышит твой зов, — по-японски ответил Глеб.

Улыбка Такэру выразила удовольствие. И он возразил по-японски:

— Весна подобна кукушке: криклива и непостоянна.

— Так рассудил ворчливо бредущий впотьмах старик, — заключил Глеб, отъезжая от посольства.

Такэру засмеялся и захлопал в ладоши.

— Восхитительно, Глеб-сан! Просто восхитительно!

Глеб с улыбкой его осадил:

— Сдержанность — лицо самурая.

— Откровенность — оружие юности, — улыбнулся в ответ Такэру.

Беседуя в подобном духе, они подъехали к Дашиному дому. Возле серой “тойоты” их ждал Стас.

— Осаждающих вроде не видать, — буркнул он, озираясь.

— Сплюнь три раза, — посоветовал Глеб. Такэру сдержанно поклонился.

— Доброе утро.

— Привет! — Стас протянул ему свою необъятную пятерню и мстительно сдавил изящную ладонь японца.

Такэру побагровел, однако невозмутимо выдержал это варварское рукопожатие. Хмыкнув, Стас отпустил его руку.

— Разминка закончена? — хмуро осведомился Глеб.

— Порядок, — усмехнулся рыжий. — Проверка на вшивость.

Даша открыла им, едва Глеб коснулся кнопки звонка. Она тоже была в джинсах, в футболке с короткими рукавами, и волосы ее были собраны в “конский хвост”. Несмотря на службу у ее дяди, Стас, если судить по выражению его физиономии, ни разу Дашу не видел. То есть его физиономия выражала, что называется, полный отпад. А на юном лице Такэру написано было столь откровенное восхищение, что его самурайские предки, вероятно, заворочались в гробу.

Как только Глеб представил их всех друг другу, Даша деловито объявила:

— Мойте руки, буду вас кормить.

Рыжий немедля стал отнекиваться. Такэру кланялся и бормотал, что утром вообще не завтракает, что чрезмерное потребление калорий губит спортсмена… Словом, эт-то надо было видеть!

— Иначе выгоню, — прекратила базар Даша. Глеб взглянул на свои часы.

— Некоторые и сами сбегут, — пообещал он.

— А с некоторыми, — Даша взяла его под руку и повлекла на кухню, — я должна срочно поговорить. Ребята, раздевайтесь! Я на минуту буквально!

На кухне Глеб не дал ей рта раскрыть:

— Дашка, ни слова. Я опоздаю на урок.

Даша с улыбкой взяла его за грудки.

— Зачем тогда ты со мной сюда пришел?

— Только

лишь за этим. — Глеб надел ей на палец изумрудное колечко-вьюнок. — Носи не снимая.

Даша смотрела на колечко так… примерно так, как Такэру смотрел на Дашу.

— Ой! — сказала она.

— Теперь мне будет чуть поспокойней, — вздохнул Глеб, выходя из кухни. — Пока, мужики. В случае чего — стойте насмерть. Сменю вас после пяти.

Он ушел, захлопнув за собой дверь. Даша вернулась в прихожую. Оба ее телохранителя переминались с ноги на ногу, причем Такэру был уже в носках. Даша дала ему тапочки.

— Обуйтесь, пол холодный.

— Спасибо, — поклонился японец, — мне и так хорошо.

— Ну, коли так… Прошу мыть руки.

Вытирая полотенцем свои могучие длани, Стас полюбопытствовал:

— Шахмат, случаем, не найдется?

— Кто из вас играет? — спросила Даша, украдкой любуясь колечком.

— Ну, вообще-то, — застенчиво пробормотал рыжий, — у меня был первый разряд. Давно, правда.

Такэру выглянул из-за его спины.

— Я тоже люблю шахматы. Шахматы учат побеждать.

Даша улыбнулась им обоим:

— Вот и замечательно. Я тоже немного играла. Но тоже давно, еще в школе. После завтрака устроим турнир.

С этими словами она отправилась молоть кофе.

В девятых классах у Глеба сегодня занятий не было. Досадное это обстоятельство осложняло контакт с Медведевым из 9-го “А”, ибо характер сей отрок имел… мягко сказать, игривый и потому на переменах был неуловим. После третьего урока Глеб, устав гоняться за ним от сортира до чердака и обратно, решился наконец использовать свое служебное положение: он вызвал Медведева с урока (с позволения математички) на пару слов в коридор.

Медведев прикрыл за собой дверь кабинета и вылупился на Глеба едва ли не с ужасом.

— Чего? — спросил он глухо, готовясь пуститься наутёк.

— Брат мне твой нужен, — сказал Глеб. — Можешь его срочно разыскать?

Медведев потрогал заживающий фингал под глазом.

— Ну да, чуть что — сразу все на меня! Я ничего не делал!

Глеб тряхнул его легонько за плечо.

— Вова, не нервничай: ты мне до фонаря. Твой брат нужен мне по личному делу. Врубился?

Туповатая физиономия подростка заметно просветлела.

— Ну. И чё я должен?

Глеб задумчиво потер переносицу.

— Что у вас дальше по расписанию?

— Чего по расписанию? — не понял Медведев.

— Уроки у тебя какие, пятый и шестой?

— А-а… Физкультура. А что?

— Удачно. Я отпрошу тебя у Семена Алексеевича, а ты разыщешь мне брата, идёт?

— Могу, — обрадовался Медведев. — А с геометрии нельзя?

Глеб вздохнул.

— Это уже вымогательство… Ладно, попробую.

Пожилая, болезненного вида математичка с облегчением отпустила с урока эту, как она выразилась, беспросветно тусклую личность. Когда Глеб вынес Медведеву его сумку с учебниками, тот аж подпрыгнул от нечаянной радости.