Но Змей родится снова? [Убить Змея]
Шрифт:
Даша робко ступила в шкаф и, жмурясь, выглянула наружу. Мимо ее носа прожужжал шмель. Вокруг торжествующе пели птицы, и ветерок разносил речную прохладу. Даша вернулась обратно в комнату, осторожно прикрыв дверцу. В глазах ее, обращенных на Глеба, сверкали слезы.
— Как жаль, — всхлипнула она, — что ты не умеешь писать чертовы статьи в эти долбаные газеты.
— Поверь, писать статьи ничуть не легче, — возразил Глеб. — Но я научусь, гадом быть! — Он взглянул на часы. — О-о! Скоро ехать к Элен!
— Мог
— Я быстренько переоденусь, и мы чего-нибудь перекусим, ладно?
— С удовольствием, — кивнула Даша, отправляясь на кухню, — мы разделим твой кефир по-братски.
Распахнув холодильник, она протянула руку за пакетом. Холодильник был набит до отказа. И чего там только не было!
— Кефиром я не обойдусь! — заявил из комнаты Глеб. — От борьбы с пожаром у меня аппетит разыгрался!
Извлекая из холодильника гусиный паштет с шампиньонами, Даша облизнулась.
— Пей свой кефир! — отозвалась она. — Перед свиданием наедаться вредно! Стошнить может!
Глеб явился на кухню в темно-синих брюках, фиолетовом свитере и в модных черных туфлях. Даша придирчиво его оглядела.
— Сойдет для француженки, — заключила она. — Где, кстати, хранится твоя одежда?
— Как это где? — Глеб стал проворно накрывать на стол. — В шкафу. Там же, где и твоя.
— Ясно, — вздохнула Даша. — Очень остроумно.
Когда они ели, Глеб дотронулся вдруг до ее руки и спросил:
— Почему ты развелась с Кашиным? Если не хочешь отвечать, извини.
Даша горько усмехнулась:
— Поставим вопрос иначе: почему я вышла за Кашина? Отвечаю: сдуру. И вопрос, почему я развелась, становится лишним. Дело не в том, что он был амбициозным и недалеким, и не в том, что сильно пил, мир праху его. А дело в том, что, как подметил Илья, мы с ним персонажи разных комедий… Но, если уж у нас пошел такой душевный разговор, ответь мне тоже. Какие отношения были у тебя с твоим учителем?
Глеб взглянул на нее удивленно.
— Превосходные отношения. Он был единственный родной мне человек, единственный друг… Даш, зачем ты спрашиваешь?
Даша опустила глаза.
— Не понимаю, почему он тебя бросил.
Глеб застонал.
— Опять двадцать пять! Перед своим уходом Стив предупредил: “Опасайся женщин”. Теперь, кажется, я начинаю его понимать.
— Какая глубокая мысль! — ядовито произнесла Даша. — Надо было прожить тысячу шестьсот лет, чтобы до этого додуматься!
Глеб со вздохом взглянул на часы.
— Сходи, родная, прогуляйся, — сказал он, вставая. — Я скоро вернусь.
Он вышел в прихожую и стал надевать куртку.
Даша, примирительно чмокнув его в щеку, подошла к шкафу и открыла дверцу. Шкаф был завешан женской одеждой, в просветах которой виднелся все тот же цветущий луг.
— С ума сойти! — восхитилась Даша.
— Это
За ним захлопнулась дверь.
А Даша увлеченно пересмотрела все платья, костюмы и блузки. Затем кое-что примерила, подобрав соответствующую обувь. Гардеробом своим она осталась довольна. Надев короткое летнее платье и босоножки на каблучке, она раздвинула плечики с одеждой и через шкаф отправилась на прогулку.
Пройдя несколько шагов по траве, Даша неуверенно оглянулась. Позади остался небольшой зеленый холм с пещеркой, из которой, собственно, Даша и вышла. Через эту пещерку, значит, она и попадет обратно в шкаф. Вдохнув полной грудью, Даша направилась к журчащей неподалеку речке. “Мог бы взять меня с собой, я бы в машине посидела, — ворчала она мысленно. — Конечно, здесь потрясно, может, лучше чем на Гавайях, но… Вот сейчас искупаюсь, присяду на камушек и примусь реветь”. Произнося мысленно эти глупости, Даша сама себе удивлялась. А по щекам ее меж тем катились слезы. И это в такой прекрасный денек, при такой чистейшей экологии… Дура, да и только!
Элен встретила Глеба в чем-то розовом, полупрозрачном и благоухающем до одури. Хотя, следует признать, она и в этом агрессивном одеянии выглядела чертовски привлекательно. Ее черные как вороново крыло волосы были схвачены розовой лентой, губы розовели парижской помадой, а в глазах, что называется, кипела и клокотала страсть.
— О, Майкл, я так ждала! — возопила она, едва прикрыв входную дверь.
— Я стремился к тебе, Элен, — патетически произнес Глеб, — но стечение обстоятельств, эти ужасные интриги… Если б ты знала, друг мой!
Он лепил пошлость за пошлостью, изображая волнение. Говорили они, разумеется, по-французски. Глеб расстегнул куртку, однако снимать ее не торопился. Он с любопытством рассматривал “любовное гнездышко” кинозвезды и как бы нечаянно чуть приотворил входную дверь.
— Ты все мне расскажешь, Майкл! — Элен повисла у него на шее. — Ты поведаешь мне о своих заботах!
Глеб обнял ее и прошептал:
— О да! Впереди у нас целая ночь любви!
Элен потянулась к нему влажными губами.
— О, дорогой, ты был со мной так жесток…
Глеб украдкой взглянул на часы. От этого опереточного диалога его подташнивало. Собравшись с духом, он уж намеревался подарить даме лобзание, но, по счастью, помощь подоспела вовремя.
Стас и Такэру ворвались в квартиру с чулками, натянутыми на лица, и с пистолетами в руках. Глеб, обнимающий француженку, стоял к ним спиной. Такэру без лишних слов “вырубил” его, как бы ударив рукояткой пистолета. В падении Глеб успел заметить, как сузились от ярости зрачки Элен.