Нобелевская премия
Шрифт:
– Это передача для женщин, – объяснила Биргитта. – Берут у неё интервью.
– А, – сказал я.
Интервью проходило на потрясающе банальном уровне, наверное, соответствующем уровню передачи для женщин. Мы узнали, что София Эрнандес Круз живёт в квартире с видом на Рейн, что порядок там поддерживает домработница, что за растениями на своём балконе она ухаживает сама, а вечерами любит сидеть у камина с бокалом красного испанского вина и книгой. И какие же книги она любит читать, безжалостно
Если незатейливость вопросов и смущала нобелевского лауреата, она не подавала виду. И даже казалось, что она находит этот разговор приятным. Я разглядел её получше. Она была элегантна, одета во что-то чёрно-синее, хорошо причёсана и сдержанно подкрашена. Что она уже давно немолода, было заметнее, чем в том старом интервью, которое я видел на кухне пансиона.
Биргитта смотрела и слушала как зачарованная, забыв обо всем на свете. Казалось, она хочет пробуравить взглядом экран. Вздохнув, я опустился на диван. Не могло же это продлиться долго.
На вопросе, что особенно интересовало её в исследовании секса, расплылась в улыбке.
– Да ничего не интересовало.
– Ничего? – удивилась интервьюерша. У неё была причёска, которая за пределами студии была бы смешна, и искусственная деланая улыбка. – Но ведь несколько лет назад вам пришлось оставить кафедру в Испании, и всё из-за исследовательской работы о сексуальных реакциях, которая, на взгляд общественности, слишком далеко зашла. Это как раз одна из тех работ, за которые вы получите в среду Нобелевскую премию.
– Да, – кивнула профессорша. – Но моей целью было исследование взаимодействий гормональной и нервной систем. Сексуальное возбуждение я использовала только потому, что мне требовалась как можно более сильная гормональная реакция, – она неторопливо сцепила пальцы. – Непосредственно областью моих исследований был тогда способ действия наркоза.
Об этом интервьюерша явно ничего не знала.
– Наркоза? – повторила она, хлопая ресницами, и принялась перебирать свои бумажки. – Но ведь это достаточно далеко от секса, как мне кажется, разве нет?
Эрнандес слегка склонила голову набок.
– Это зависит от способа рассмотрения. Если вы задаётесь только вопросом, почему наркоз делает человека бессознательным, то да. – Она казалась абсолютно спокойной и уверенной, я должен был признать это. Из неё получилась бы хорошая королева. – Но я ставлю перед собой совсем другой вопрос. Я спрашиваю: что есть наше бодрствование! Это фундаментальнейший вопрос. И только когда мы поймём, что есть бодрствование, нам станет ясно, что такое наркоз.
Ведущая неуверенно улыбнулась.
–
– Пожалуйста, – великодушно ответила Эрнандес.
– Верите ли вы ещё после всего этого в любовь? Или любовь для вас – лишь игра гормонов?
София Эрнандес Круз подняла брови, и на губах её мелькнула тонкая улыбка.
– Да, – сказала она, мягко кивнув. – Я верю в любовь. А исследую я лишь то, как она проявляет себя в нашем организме.
– Красивое завершение, – обрадовалась интервьюерша и с видимым облегчением повернулась к камере. – На этом, дорогие зрительницы…
Биргитта отключила звук.
– Она не в курсе, – заявила она столь же категорично, сколь и загадочно.
– Кто? – спросил я, так и не дождавшись разъяснений. Было видно, как София Эрнандес Круз на заднем плане экрана разговаривает с техником, который отцеплял от её внушительной груди микрофон. – Кто не в курсе чего?
– Она. Учёная. Она даже не догадывается об этом заговоре.
– Ты так считаешь?
– Женщина чувствует такие вещи, – утверждающе кивнула Биргитта и посмотрела на меня воинственно, каждым дюймом своего тела выражая: и не смей иметь другое мнение!
Но я не имел другого мнения.
– Очень может быть. Она тоже всего лишь пешка в игре, в которой на карту поставлено что-то совсем другое.
Биргитта задумчиво постукивала пультом по подбородку.
– А ты не думал о том, чтобы обратиться со всей этой историей в газету? Что, если бы весь этот скандал оказался завтра на первых страницах газет?
– Тогда бы эти гангстеры убили Кристину, зарыв и устранив все следы, чтобы их заказчики могли всё опровергнуть, – ответил я. – Кроме того, это не так просто, как ты себе представляешь. Один молодой журналист уже попытался провести расследование в этом направлении и в скором времени оказался мёртв. – Я рассказал ей в нескольких словах историю Бенгта Нильсона, репортёра «Svenska Dagbladet».
Биргитта гневным движением пульта выключила телевизор.
– Да быть того не может! – воскликнула она. – Не может быть, чтобы всегазеты были под контролем. Только представь себе, каких это потребовало бы затрат! А ещё телеканалы, а радиостанции, какие только есть… А как с Интернетом? Сегодня любой может вывесить в Интернете всё, что захочет. И распространить по всему миру. Господи, да ты можешь из Гонолулу узнать расписание уроков в моей школе, если захочешь.