Ночь белых вампиров
Шрифт:
— Что? — прошептала Поппи: ее голос сел от испуга. — Они замышляют убийство, и ты все слышал? Теперь ты опасен для них.
Аксель это и сам знал. Он беспомощно повторял:
— Что же теперь будет?
Лило попыталась его успокоить:
— Да не бойся! Эта кукла понятия не имеет, где тебя искать. Мюнхен, слава богу, большой город, очень большой. Главное — сбить их со следа.
Доминик же воспринимал всю эту историю как простое недоразумение. Поэтому он небрежно сказал:
— Тебе все это могло померещиться.
Шофер как истинный баварец не мог оставаться в стороне и вмешался в разговор:
— В июле не может быть Воздвиженья. Только в октябре, ну в крайнем случае в сентябре. И кроме того, детям не полагается пить пиво, дети должны пить молоко.
— Молоко, конечно, полезнее, — рассеянно бормотал Аксель, все еще переживая услышанное и не вникая в смысл разговора.
— Пятачок мне рассказывал, что на Воздвиженье люди выпивают пять миллионов кружек пива. А под пиво поглощается шестьсот тысяч кур и семьдесят два барана. Вот так здесь празднуют, — сказала Лило.
— Семьдесят два барана, целиком? — усомнился Доминик.
— Разумеется, разделанных на порции, — буркнул Аксель.
Шофер высадил их у высокой башни с рестораном наверху. Раз уж здесь оказались, то решили подняться наверх. В кафе они взяли по кока-коле и потягивали прохладный напиток через соломинки, глядя сверху на громадную крышу. Она отливала серебром, а предвечернее солнце бросало на нее красноватый отсвет.
На крыше была укреплена доска с надписью, сверху можно было прочитать, что это самая большая крыша в мире. Под ней находился стадион «Олимпия» и плавательный бассейн. Все это построили в 1972 году для проведения олимпиады.
Аксель тянул через соломинку остатки кока-колы. Тут его взгляд случайно упал на входную дверь, и он сразу изменился в лице.
— Что с тобой? — поинтересовалась Поппи.
— Она здесь… Та самая, убийца. — Аксель заикался от страха. — Она нас догнала!
Заходящая звезда
— Не пойму, вы что, боитесь меня? — обратилась молодая женщина к кникербокерам, подойдя к их столику.
Лило встретила ее настороженным, неприветливым взглядом, готовая грудью встать на защиту Акселя.
— Я знаю, это все из-за моей косметики, верно? Она не всем нравится, я понимаю, но не настолько же она страшна, чтобы люди в страхе разбегались! — болтала девушка с зелеными волосами. И опять слова ее наткнулись на враждебное молчание. — Ну что, будем наконец говорить или у вас языки отсохли? — Девушка обвела четверку кникербокеров взглядом, встряхнула головой, рассыпав по плечам зеленые кудри, и запела:
Мы совсем не шалуны, хны-хны, Мы совсем не болтуны, хны-хны…И со смехом добавила: —
Доминик поднял брови. Когда дело касалось кино, театра или телевидения, он чувствовал себя профессионалом.
— Я работаю на одной мюнхенской видеостудии, — продолжала Бетти. — Мы снимаем в Баварии остросюжетный сериал.
Тут Аксель наконец начал понимать, в чем дело.
— Значит, там, на озере вы разговаривали про съемки? Я и забыл, что «стрелять» на вашем киношном жаргоне означает снимать!
— Сообразительный парень! — рассмеялась Бетти. — Фильм наш будет одновременно детективный и исторический, действие происходит еще при Людвиге Одиннадцатом.
— Это, наверное, главный преступник? — предположила Поппи.
Бетти снова засмеялась:
— Нет, это баварский король. Его еще иногда называют сказочным, потому что он построил сказочный замок! А вообще-то этот славный человек умер больше ста лет назад.
— Его убили? — заинтересовалась Лизелотта.
Бетти посерьезнела.
— Точно неизвестно. Да и некогда мне сейчас рассказывать вам всю эту историю. У нас с вами своя история. Мы ищем мальчика на главную роль. Собственно, мы его давно нашли, и он уже начал сниматься. Но… с ним случилось несчастье: он упал во сне с двухъярусной кровати и сломал ногу. Теперь лежит в больнице, бедняжка.
Бетти взглянула на Доминика своими живыми маленькими глазками цвета морской волны. Теперь она казалась кникербокерам очень даже симпатичной.
Доминик гордо расправил плечи. Он снова будет сниматься в кино. Он снялся уже в нескольких фильмах, г вполне может быть, что девушка узнала его.
Бетти продолжала:
— У озера я случайно увидела тебя, а я всегда доверяюсь первому впечатлению. Ты точь-в-точь наш Бенни. Ну, Бенни, тот самый, что сломал ногу.
Доминик стал еще более важным.
— Мы уже отсняли с Бенни несколько сцен, и если ты подойдешь на его роль, то переснимать не придется, — объяснила Бетти.
«Нет проблем», — самоуверенно подумал Доминик.
Но Бетти глядела куда-то мимо него.
— Ты сможешь? — спросила она почему-то Акселя, который безучастно слушал все это, откинувшись на спинку стула.
— Я? — удивился он.
Доминик тоже удивился и сник, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
— Да, ты! А то кто же еще? — Бетти уже проявляла признаки нетерпения. — Завтра будем снимать в королевском дворце. Приходи туда в восемь тридцать. Фредди — это наш режиссер, — разумеется, вначале проверит твои возможности. Но я думаю, он будет доволен! Все, а теперь быстренько скажи мне свой адрес, чтобы я в случае чего знала, где тебя искать.