Ночь без звезд
Шрифт:
— Что? Кто это?
— Это я, Корилла. Мне нужна помощь.
От удивления Чаинг даже выпрямился.
— Что случилось?
— Они здесь, — прошептала она, — в студенческом городке, ищут меня.
— Кто — они?
Лурври нахмурился в ожидании объяснений. Чаинг отмахнулся.
— Я не знаю. Их трое. Они расспрашивали обо мне одного друга. Он меня предупредил. Я боюсь. И вот еще, Чаинг, они общаются друг с другом по каналу. Нам удалось перехватить их разговор.
— Так они элитарии?
— Нет. Их каналы закодированы. Это что-то новое, другое.
Чаинг прикрыл трубку рукой и повернулся к Сореллу:
— Если паданцы поглотят элитария, они обретут те же способности?
Сорелл даже глазом не моргнул.
— Понятия не имею. Никогда не слышал об этом.
— Они могут продублировать что угодно, — заметил Лурври.
— Кроме человеческого мозга, — сказала Дженифа. — У паданцев наши органы, но собственные нейронные структуры.
Чаингу хотелось, чтобы вселенная на мгновение замедлила свое движение и позволила ему собраться с мыслями. Слишком уж много всего произошло.
— Корилла?
— Да?
— Я тебя сейчас заберу. Где ты?
— В телефонной будке на улице Ренсе.
Чаинг взглянул на карту.
— Слишком близко к университету. Уходи оттуда, сейчас же. Я заберу тебя на перекрестке Седто и Фрикал через пятнадцать минут. Хорошо?
— Торопись. Пожалуйста!
Телефон замолчал.
— Кто это? — спросил Сорелл.
— Наш агент. Ей грозит опасность.
— Это одно и то же дело?
— Думаю, да. Только оно стало намного серьезнее. Нам нужно связаться с директором Яки.
— Так точно, — кивнул Сорелл, — нужно.
— Я пойду заберу информатора, Лурври. А ты отправляйся домой к Денериеву. Убедись, что он вернулся сегодня вечером. И позвони, как только узнаешь.
Лурври покосился на Сорелла.
— Ладно.
— Я с тобой, — сказала Дженифа.
Чаинг собирался машинально возразить, но передумал. Слишком уж решительно она выглядела.
— Хорошо.
Он подошел к сейфу в стене и вытащил десятимиллиметровый пистолет и обойму патронов с углублением на конце, такие же использовались в карабинах групп захвата. Он передал оружие девушке.
— Возьми. Может пригодиться.
Чаинг взял машину из подземного гаража, проигнорировав просьбу начальницы транспортного отдела расписаться в журнале.
— Некогда, — рявкнул он и сорвал ключи с крючка на стене.
«Кубар», четырехдверный седан, построили на автозаводе «Эдайс». Он пользовался дурной славой из-за медленного разгона, но на двигатель можно было положиться даже в холодную погоду, а прочный приземистый металлический кузов запросто выдерживал небольшие столкновения. Правительство закупило целый автопарк таких.
Когда они вышли на улицу, мелко моросил дождь, из-под колес во все стороны летели брызги; машина скользила на поворотах. Чаинг включил сирену и синие мигалки, ехал быстро, заставляя грузовые мотороллеры уступать дорогу. По крайней мере, мерзкая погода прогнала с улиц почти всех велосипедистов города.
— Откуда они о ней узнали? — спросила Дженифа, вцепившись
— Не знаю. Может, она обратилась не к тому человеку, расспрашивая о Валентине Мурине или усадьбе Ксандер.
Девушка зажмурилась, когда Чаинг выкрутил руль, объезжая пару, переходившую улицу.
— Видимо, так. Но значит, они хорошо организованы.
— Именно. Они прожили здесь три года и планируют саботаж на ракетостроительном заводе или вообще хотят его уничтожить. А для этого требуется хорошая организация.
— Точно, они организованы. Помнишь Кассель? И жалость им неведома.
— Знаю.
Жуть, случившаяся в Касселе, до сих пор оставалась наихудшим моментом в истории НПБ.
Шестьдесят лет тому назад гнездо паданцев сумело доставить три грузовика, начиненных взрывчаткой, к казармам полка во время празднования Дня Огненного года. Более трехсот человек из военнослужащих и гражданского персонала погибли в тот день.
— Если они поступили так с солдатами, то только представь, на что они способны на заводе, производящем ракетные двигатели для «Серебряных клинков»! — задумчиво произнесла девушка.
— В смысле?
— Гнездо в усадьбе Ксандер устроили три года назад. Какое количество взрывчатки реально собрать за это время?
Чаинг вцепился в руль.
— Джу!
В четырех кварталах от улицы Седто Чаинг выключил мигалки и сирену.
— Выбрось меня тут, — сказала Дженифа. — Я тебя прикрою.
Наверное, из-за того что выглядела она маленькой и беззащитной, он хотел возмутиться. Но, с другой стороны, она же полностью обученный и вполне квалифицированный офицер НПБ — и, скорее всего, гораздо более тертый, чем он.
Он ударил по тормозам в самом начале улицы Седто, и Дженифа выскочила из машины, на ходу застегивая молнию синей брезентовой куртки-дождевика.
Дворники размазывали воду по ветровому стеклу. Да уж, не самый лучший райончик. По сторонам узких улиц обветшавшие старые здания стояли, притиснувшись друг к другу, как и в районе Врат, но в них не ощущалась привлекательность старины. Здесь оседали бедняки — влачить остаток дней, не задумываясь о последствиях. Чаинг медленно поехал вдоль улицы, выискивая перекресток с переулком Фрикал. Фонарей здесь явно не хватало, и свет фар не справлялся с серым мельтешением дождя. Низкий рокот мотора вдруг заглушил странный басовитый звук, быстрый, словно стук возбужденного сердца.
Чаинг заметил перекресток и, проехав его, остановился. Вышел из машины. Музыка раздавалась из открытой двери полуподвального клуба, красный свет из нее напоминал о жерле вулкана. Шум жуткий, грохот новомодных электрогитар и барабанный бой — современной молодежи такое нравится. Чуть дальше по улице группа юнцов толпилась у другой двери, в сумерках горели трубки, набитые парником, отбрасывая на лица разноцветные блики.
Чаинг отстегнул кожаный ремешок на кобуре, висящей под мышкой, но пистолет не вынул и осторожно пошел к переулку Фрикал. Кориллы нигде не было.