Ночь дракона
Шрифт:
– Ничего, – примиряющим тоном сказал Его Величество, – он способный паренек. Зовут Мархеем. В его годы – и уже кандидат в магистры! Остался бы в университете – был бы доцентом.
– Спасибо, Ваше Величество, – промямлил маг.
– И на каком факультете? – полюбопытствовал Хорт.
– Математической магии, если не ошибаюсь, – ответил король (потенциальный доцент утвердительно кивнул). – Хорт, а на что он тебе?
– Искать следы, – хмыкнул Алесандр, доставая из кармана целую связку амулетов и демонстративно ею позвякивая. – Поскольку я не обладаю такими способностями,
– Ну ладно, действуйте, и да поможет вам… – король-агностик на мгновение задумался, кого из богов осчастливить этой работой. – В общем, пусть какие-нибудь боги вам помогут.
– И что мне искать? – поинтересовался молодой маг минуту спустя, стоя у двери комнаты, где ранее хранилась корона.
– Все, чего быть не должно, – отозвался Хорт. – Я слышал, что энергетические следы различных существ сохраняются достаточно долго.
– А, – то ли обрадовался, то ли огорчился Мархей, – так мы имеем дело не с человеком?
– Почему ты так решил? – нахмурился Хорт.
– Видите ли, – маг подергал себя за мочку уха, – конечно, все живые существа оставляют энергетические следы. Но у людей и других Разумных, как, впрочем, и у животных, этот след держится от силы несколько минут. Гораздо более четкие следы оставляет нежить: поскольку она происходит не из нашего мира, наша реальность ее как бы отторгает, оттого и энергетические возмущения гораздо сильнее. У нежити первого класса – вроде леших, русалок или кикимор – следы сохраняются в течение получаса. У нежити второго класса, более чуждой нашему миру – вроде верлиок и гулей, – от двух до шести часов (иногда дольше). А следы существ совсем уж потусторонних заметны и через сутки.
– Все, – отмахнулся Алесандр с оттенком сожаления, – я понял. И я не знаю, чьи следы там могут оказаться. Обыщи весь дворец, черт возьми! Чтобы магию можно было исключить. А может, на корону наложили какое-нибудь «исчезательное» заклятие, и она все еще лежит себе спокойно на положенном месте?!
Маг тут же юркнул в приоткрытую дверь, а Хорт, пару секунд подумав, направился в сторону архива Ассоциации Алхимиков.
В коридоре позади него раздался гулкий топот, и мимо Хорта тяжелой трусцой, выпучив от возбуждения глаза, пробежал дворцовый стражник. А еще через пару минут Алесандра догнал один из слуг.
– Господин Хорт! – свистящим шепотом проговорил он, задыхаясь от быстрого бега. – Его Величество хочет вас видеть!
На какое-то время Алесандру пришлось отложить свое расследование.
– Хорт, – проговорил король с каким-то странным выражением на лице, – это, конечно, дело городской стражи, но тебе тоже будет интересно взглянуть. Говорят, в городской акватории появился кнакер.
Конь Хорта промчался по грязной улочке, ведущей к реке, между покосившихся деревянных домов, чей вид порочил гордое звание изб, и вылетел на берег возле створной башни. Растолкав зевак, Алесандр пробился к офицеру городской стражи.
– Что у вас тут? – спросил он, переводя дыхание.
– А, Хорт! – узнал его офицер. – Вообще-то это дело стражи, но ты
– К чертям «интересно»! Мне сообщили, что у вас тут кнакер. Кнакер в городе – впервые за триста с чем-то там лет!
Кнакеры – пресноводные сородичи морских змеев, огромные плотоядные водяные рептилии. Они, конечно, гораздо меньше и изящнее своих морских сородичей, но ведь и речные суда куда меньше, чем их морские аналоги. Кроме того, взрослый морской змей не подходит к берегу так близко, чтобы быть опасным для купальщиков; кнакер же может даже выползать на отмели. Ящеры предпочитают, правда, селиться в озерах, а не в реках, но Черноброда в свой полноводный период вполне может сойти за медленно текущее озеро.
– Да что ты кричишь? – отмахнулся офицер. – Поймали его уже.
– Поймали? – до Хорта не сразу дошел смысл этой фразы. – Ты сказал, что поймали кнакера?
– Угу. Пойдем покажу. А ну, разойдись все! – крикнул офицер, обращаясь к зевакам. – Мы вам что, лицедеи? Представление, понимаешь, нашли… Вон все отсюда!
Зрелище и впрямь было любопытным.
– Похоже, что крупные особи в Черноброде перевелись, – заметил Хорт.
– А откуда им взяться, крупным-то? – отозвался низенький капрал, снимая шлем и утирая пот. – Рыбы с годами все меньше, а, простите, дерьма – все больше. Ежели эти змеюки навоз есть не научатся, то им кранты!
Офицер потянул носом.
– Похоже, уже научились, – произнес он.
Хорт присел на корточки. Плененный кнакер лежал, замотанный в рыболовный невод – настолько плотно, что уже особо и не дергался. Был он длиной сажени полторы, ну, может, чуть больше; темно-зеленый, с буроватыми пятнами на чешуйчатой шкуре. Короткие широкие лапы, приспособленные для плавания, но вовсе непригодные для хождения по суше, оказались практически прибинтованными к вытянутому туловищу.
– Как он сквозь заграждение прошел? – поинтересовался Алесандр.
– Так ведь, – откликнулся капрал, – кнакеров-то у нас уже несколько поколений в глаза не видели! Вот сеть чинить и перестали. Только за верхней частью следили, да особо крупные дыры штопали, конечно. Чтоб, стало быть, большой кнакер не пролез.
Хорт понимающе кивнул.
– И все же теперь, на всякий случай, – с ледяным спокойствием начал он и вдруг гаркнул: – ПОЧИНИТЕ СЕТЬ КАК СЛЕДУЕТ!
– Конечно, конечно! – Даже офицер стражи вздрогнул от окрика Хорта, а капрал вообще попятился, стараясь казаться еще меньше, чем он был на самом деле.
Алесандр вновь склонился к ящеру. На вытянутой зубастой морде кнакера, словно намордник, красовался прокопченный медный котелок. Чудище угодило в него по самые ноздри, клапаны которых то закрывались, то открывались, пропуская воздух. Пара желтовато-коричневых глаз с вытянутыми зрачками глядела на Хорта с полным отсутствием какого-либо выражения. Алесандр наклонился еще ниже – ноздри ящера задвигались активнее, по глазам скользнули белесые пленки. От котелка чем-то пахло… Чем именно – он не мог определить. Но уж точно не горелой кашей и не тиной. Скорее уж и впрямь навозом, но… каким-то особенным.