Ночь Госпожи Тыквы

Элки на небо смотрит. Солнце зашло, у месяца рога острые, а там на севере что-то зеленоватое светится. Элки рот открывает и смотрит, почти не дыша. А вдруг это зеленая луна? Ну правда, взойдет же она когда-нибудь! Элки сжимает пальцы в кулаки, все шесть, и загадывает

зеленую луну. Пускай будет, ее так давно не было! И никому Элки не говорит, что видела. Если ошиблась, то никто не посмеется.

Утром у нее дел много. МамаМэр и МамаКлэр завтрак на стол ставят, кормят Элки и малявок.

– А вечером я зеленое видела на небе, – не выдерживает Элки.

– Ну и голос у тебя, —смеется МамаМэр.

– Это еще ничего не значит, – говорит МамаКлэр.

Элки допивает молоко и бежит к кузням. Она большая, кузни – ее забота. Вот с ними-то можно вдоволь наговориться, им Элкин голос нравится. Ну или все равно им. Жуют себе траву, усиками шевелят, ногой по ноге проводят, и стрекот раздается. Они еще молодые, зеленые, но уже прыгают – будь здоров, поэтому загон сеткой огорожен. Элки ходит, тряпочкой крылышки протирает, и ноги тоже. Ноги осторожно надо, а то зашибут. И следить, чтобы не дрались. И чтобы глаза целые были, и усы чтоб не поломанные. Это работа сложная, не каждый большой может. Элки ходит и песенки кузням поет, и всякое-разное рассказывает.

– Вот взойдет зеленая луна, а простая луна станет круглая. И еще осень будет. И паутина. Вот когда все сразу, знаете, что будет? – говорит Элки кузням, – не знаете, а я знаю! Ночь Госпожи Тыквы, вот что. И

малявки не ходят, и взрослые не ходят, а только большие ходят и славят Госпожу. И большим сладкое дают. А вы знаете, что такое сладкое? – тут Элки жмурится и вспоминает, – не знаете, потому что траву жуете все время. А я ела, когда была малявкой, только совсем чуть-чуть. Это самое вкусное, самое лучшее, самое-пресамое… я как попробовала, так с тех пор и хочу. А в эту ночь ешь сколько хочешь!

Элки замирает с тряпочкой и мечтательно смотрит вверх. Это зеленая луна была. Точно она. Не может быть, чтобы что-то другое было. Кузень прыгает, цепляется за сетку и валится вниз, на другого. Элки бежит расцеплять ноги. Глупые они, зато прыгучие. Вырастут – и можно седлать, надевать упряжь и скакать куда подальше, вон, хоть за речку. ПапаСол умеет с ними обращаться. Давно не приходил, не смотрел. Элки ежится и смотрит на обломанный усик. Увидит ПапаСол – ей достанется. Пусть подольше не приходит.

Три дня прошло, теперь уже на середину неба зеленая луна выползает, половинкой стоит. Элки поет кузням про пауков и паутину.

МамаМэр и МамаКлэр вечером выходят, вздыхают, в шали кутаются, друг на друга смотрят.

– Пауков я не видела, – говорит МамаМэр.

– Ни одной паутинки, – соглашается МамаКлэр.

Не рады они, что ли? У МамыКлэр живот большой, скоро опять малявки будут. Малявок много в доме, а большая только одна, Элки. Она как-то спросила, почему так?

Конец ознакомительного фрагмента.