Ночь греха
Шрифт:
– Значит, вы думаете, что я должна выйти за него?
– Он не принадлежит к нашей вере и нашему классу, и, несмотря на его положение в свете, он оказался не совсем джентльменом. Но если он хочет правильно поступить с моей девочкой, а герцогиня утверждает, что это так, то это единственное верное решение, Энни.
– Значит, я не могу вернуться домой и жить, как жила прежде?
– Не знаю. – Его мудрый внимательный взгляд остановился на ней. – Разве ты по-прежнему та же девочка?
Энн смотрела на него в смятении. Неужели изменились все – или только она?
– Я не знаю! Разве это имеет значение?
– Только это и имеет значение.
– Он меня не любит, папа.
– Возможно, и нет, в данный момент. Но если у его милости есть хотя бы капелька здравого смысла, он со временем тебя полюбит. Любой мужчина, достойный так называться, полюбил бы.
– Вы говорите так только потому, что вы мой отец. Лорд Джонатан намерен уехать в Азию немедленно после свадьбы. Никакого настоящего брака не будет.
Мистер Марш вскочил на ноги и подошел к окну. Плечи казались поникшими и хрупкими, словно он вдруг состарился.
– Но, судя по рассказам Эдит и твоей тетки, этот герцогский сын – довольно примечательный молодой человек. Какая-то романтическая фигура, как я слышал, совершенно невероятная и от того еще более неотразимая. Полагаю, это так и есть, иначе этого несчастья никогда бы не случилось?
Энн закрыла глаза.
– Да, это правда. Но герцогиня готова покрыть все, что произошло так что никто ничего не узнает.
– Он будет знать, Энни. Ты будешь знать. Честность – это девиз нашей веры. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что это значит – прожить всю жизнь во лжи.
– Мне всегда только хотелось брака в согласии и покое, как у вас с матушкой.
– Тогда мне жаль, что ты не подумала об этом до того, как принять ухаживания этого человека. – Его сапоги тяжело простучали обратно по комнате. – И я принимаю твои возражения, что, возможно, вина на тебе, Энни, хотя, видит Бог, эту пилюлю тяжело проглотить.
Энн заставила себя встать и посмотреть на него.
– Мне очень жаль, папа.
Его лицо напряглось, будто он старался побороть какое-то непривычное чувство.
– И мне тоже, Энни. И мне тоже! Но что сделано, того не воротишь. Увы, моя девочка, я думаю, что тебе ничего не остается, кроме как выйти замуж за этого человека.
Кто-то постучал. Мистер Марш подошел к двери и широко распахнул ее. Энн тут же снова опустилась на стул, ее сердце стучало, как молот. Джек поклонился и протянул руку. Ее отец на мгновение заглянул в глаза с лесными тенями, потом принял протянутую руку и пожал ее.
– Лорд Джонатан, полагаю? Вы хотите просить руки моей дочери, милорд? К сожалению, я считаю, что сначала должен отвезти ее домой.
– Я не могу разрешить этого, сэр.
– Не можете?! – Мистер Марш сел. – Вы не можете этого разрешить?! Я ее отец!
– Мистер Марш, для нее все еще очень опасно покидать Уилдсхей. – И словно идя по следам
– Опасное гостеприимство, милорд, если я верно понял. Джек круто обернулся.
– Не для вас, сэр.
– Значит, вы не отрицаете, что вы опасны для моей Энни?
Смертельный покой словно окружил Джека, как будто он стоял в центре шторма.
– Это ей решать, сэр, не мне.
– У меня есть обязанности перед моей общиной и семьей, лорд Джонатан. Я не могу остаться дольше чем на одну ночь. И я не знаю, могу ли я дать вам свое благословение.
– Я не жду от вас благословения, сэр. Но вы не откажете в согласии на брак?
– Полагаю, ни у кого из нас нет иного выбора в этом деле. Вы украли невинность моего ребенка. Может быть, вы устроите, чтобы я мог поговорить с герцогом о брачном контракте?
– Вы можете говорить непосредственно со мной, сэр. Мои дела принадлежат мне, и я готов быть очень щедрым. Не обсудить ли нам это вечером после обеда?
Мистер Марш встал, полный и седеющий, но исполненный спокойного достоинства.
– Очень хорошо, милорд. После обеда.
Темные глаза Джека встретились с глазами Энн. Синяки на его подбородке превратились в многоцветный лоскутный покров. Он выглядел экзотическим и диким, как какой-нибудь татуированный дикарь.
– Между прочим, мисс Марш, мистер Трент возвращается в Лондон с моим кузеном. Я подумал, что вам, возможно, захочется поговорить с ним перед тем, как он уедет. Скажем, в моем кабинете в башне Досент через десять минут? – Он пошел к двери, потом поклонился отцу Энн: – Пожалуйста, сэр, приходите тоже, если вы желаете поговорить с мистером Трентом…
– Или если мне захочется защитить свою дочь от вашей опасной близости?
Джек поднял брови, словно удивился такой прямолинейности – а может быть, потому, что оценил ее.
– Другие опасности ближе, сэр.
– Так я и понял. Значит, вы намерены объяснить мне подробнее, почему жизнь моей маленькой девочки находится в опасности и кто ей угрожает. Моя сестра сказала, что это как-то связано с окаменелым зубом.
– Да, сэр. – Свет из проема полукруглой двери отбросил тени на темную кожу Джека. – Мы не единственные люди, мистер Марш, которые задавались вопросом, не являются ли такие предметы просто работой дьявола.
Отец Энн задумчиво смотрел, как его будущий зять удаляется по коридору.
– Ну, дорогая моя, – сказал он наконец, – это весьма примечательный молодой человек!
Когда Энн подошла к башне Досент, ее рука лежала на согнутом локте отца.
Лакей отворил дверь. Джек с Артуром разговаривают, стоя у камина. Разговор кажется совершенно дружеским. Когда они вошли, Артур оглянулся, а потом, подошел и пожал руку отцу Энн. Мужчины обменялись приветствиями, за которыми последовало весьма конфузливое признание их изменившихся отношений. Потом Артур повернулся к Энн. Джек на некоторое время вывел ее отца из комнаты.