Ночь и город
Шрифт:
— Ее я тоже грохну, — сказала Зои, — Богом клянусь, я ее грохну. Я их обоих на тот свет отправлю, вот увидишь. А некоторые еще говорят, что на свете есть Бог. Но может, ты все-таки врешь?
— Я никогда не вру, — отвечала Грета.
— Ладно, я скоро это выясню, — подытожила Зои.
Зои вышла из кафе. В дверях она столкнулась с одной из своих подруг, которая вела на поводке щенка немецкой овчарки. Та окликнула ее:
— Эй, Зои, ты выглядишь так, словно потеряла шиллинг, а нашла полпенни. Как тебе нравится мой маленький песик? Правда, он душка? Я назову его Арчи. Правда, он
Зои взяла себя в руки и безжизненным голосом проговорила:
— Это еще что. Скоро у меня будет собачка чихай.
— Чихающая собачка?
— Нет, собачка чичихай.
— Никогда о такой не слышала. Послушай, Зои… Когда выйдешь отсюда, быстро уноси ноги и не вздумай слоняться по улицам. Улицы кишмя кишат легавыми.
— Спасибо, — сказала Зои, — я и так собиралась домой.
Она быстро вернулась на Руперт-стрит, уселась в своей маленькой гостиной и жалобно заплакала. «…Я подобрала его в сточной канаве, и вот она, его благодарность, — думала она. — А ведь он подыхал с голоду, да, подыхал, и как же он мне отплатил?! Я всю зиму проходила без приличного пальто. Он вытягивает из меня сотню за сотней, и на что он их тратит? На девок?» Зои стала кусать губы.
Проститутка сентиментальна и несчастна. Почему она, пускаясь во все тяжкие и в конце концов совершенно деградируя, отдает мужчине свои деньги? Потому, что он один в этом неприветливом мире по-прежнему хранит ей верность; он ее дом, ее муж, ее дитя, ее последнее пристанище. Из-за него она постоянно жертвует собой. Он, по ее мнению, единственный человек на всем белом свете, по отношению к которому она может испытывать чувство превосходства, и поэтому она любит его непостижимой, отчаянной любовью.
«А теперь, — подумала Зои, — он закрутил роман с другой на мои кровные денежки».
Ярость, истерическая ярость проститутки взметнулась в ее душе. Она схватила тяжелую стеклянную вазу и метнула ее в камин. Ваза разбилась с оглушительным грохотом. Этот грохот еще больше взбесил Зои — теперь у нее появился повод излить свой гнев. Она взяла со стола апельсин и принялась изо всех сил сдавливать его руками, пока не потек сок; она рвала ногтями кожицу, пока та окончательно не отделилась от сочащейся оранжевой мякоти.
«Это Гарри, и вот что я с ним сделаю». Она дико захохотала и отшвырнула растерзанный апельсин. Половинки апельсина ударились о противоположную стену, оставив на ней два серых пятна от сока. Зои в сердцах пнула ногою стул.
«Я подожду его, — думала она. — А когда он явится, я его прикончу. Я ему горло перережу». Она прошла на кухню и принялась методично шарить по ящикам, пока не нашла маленький овощной ножик с черной ручкой и острым, как иголка, кончиком.
«…Я ударю его, как только он войдет в дверь, ударю прямо в грудь и буду бить, бить, а потом меня повесят…» Она вдруг подумала о смерти. Смерть представлялась ей чем-то вроде мягкого черного бархата… Огромной коробкой, наполненной черным бархатом. Зои много об этом думала и поэтому точно знала, как это будет: бесконечная темнота, и ты паришь в этом кромешном мраке, легкая, как дым. Но прежде всего она должна убить Гарри этим маленьким черным ножом. Зои машинально включила радио, и комнату наполнили мрачные величественные звуки вечной агонии терзаемых гигантов — невидимый оркестр исполнял третью часть Пятой симфонии Бетховена. Обычно Зои не слушала подобную музыку, но сейчас она соответствовала
А тем временем Фабиан, сидя в пабе на Лестер-сквер, беседовал с ипподромным «жучком». [39]
— Ну, Фредди, — спрашивал он, — какие, по-твоему, завтра шансы у Старого Сапога?
— Никаких.
— Что значит «никаких»?
— То, что сказал: никаких.
— Так и думал.
— Интересно, как это ты так и думал? Лошадь, что ли, тебе нашептала?
— Догадался, и все тут.
— Ладно, проехали, Гарри, забудь об этом. У него все равно нет ровным счетом никаких шансов… Да, кстати, куда ты дел мою книгу?
39
Человек, который дает советы на скачках.
— Какую книгу?
— Ту, что я тебе одолжил.
— О Боже, ты имеешь в виду ту, которая называется «Как делать ставки»? Она у меня дома. Тебе она срочно нужна?
— В общем, да. Ты обещал мне вернуть ее еще неделю назад. Она не моя.
— Богом клянусь, — сказал Фабиан, — она у меня дома. Слушай, ты вот что… жди меня здесь — я быстро смотаюсь домой и принесу ее тебе.
— Принесешь? Было бы хорошо…
— Ладно, жди меня здесь.
Фабиан направился к выходу и, машинально взглянув на себя в зеркало позади стойки бара, с ужасом увидел, что лента на его новой шляпе обвисла. Скрежеща зубами, он поспешно покинул паб и заторопился в лавку трикотажных изделий. Он ворвался туда с яростным воплем:
— Погляди на это! Нет, ты только погляди на это! Черт возьми! Я покупаю шляпу — не проходит и пяти минут, как она разваливается на части. В чем дело?
Перепуганный продавец внимательно изучил злополучную ленту.
— Мне очень жаль, сэр: здесь просто немного ослаб один шов. Мы сию же минуту приведем ее в порядок.
— Да уж, пожалуйста, — зловеще процедил Фабиан. Он достал из кармана дорогую сигару, картинным жестом зажег ее и принялся выдувать кольца синего дыма в лица всех, кто попадался ему на глаза. Продавец вернулся, держа шляпу в руке:
— Теперь все в порядке, сэр.
Фабиан едва удостоил ее взглядом.
— Ты что, думал, это так просто сойдет вам с рук? Так вот, заруби себе на носу: со мной такие номера не проходят.
— Да, сэр.
— Я знаю, это не твоя вина, но ты должен быть повнимательней.
— Да, извините, пожалуйста.
«Этот гад когда-нибудь явится? — думала Зои. — Господи, он вообще намерен возвращаться домой?»
Она беспокойно вертелась на стуле. Колени у нее дрожали.
Снова вспомнив о книге, Фабиан направился к двери, как вдруг что-то привлекло его внимание, и он застыл на месте. Это была маленькая витрина, в которой были выставлены зажимы для галстуков, украшенные цепочками, пряжками и черными с золотом монограммами. Он спросил у продавца:
— Слушай, а у вас есть с монограммой «Г.Ф.»?
— Сейчас посмотрим, сэр. Если вы подождете, мы сможем сделать любые инициалы.
— Ну так сделайте «Г. Ф.», а я подожду, — резко сказал Фабиан.
— С удовольствием, сэр. Какую желаете, сэр?