Ночь империи

Богомолова Дарья

Цапнув свою вещь с чужой ладони, Айорг вернулся к прерванному занятию, но долго в спокойном состоянии не протянул. В этот раз в сторону полетела щепотка табака, которую только достал из мешочка.

– Нет, это смешно просто! Был я одним из вас, когда ты отдал приказ убить моих людей и перерубить мне ноги?!

– Ладно,– Василиск вздохнул, сдаваясь,– я понял, ближе к делу.– Упёршись рукой в колено, мужчина повернулся к брату лицом.– Престол должен занять потомок Магали Гесселинг.

– Ой, смотрите,– язвительно улыбнулся Айорг,– Пантеон научился копаться в старых легендах?

– В гербовых книгах. Не пытайся

отпираться хотя бы здесь – у неё были дети от Деймоса Гринда, и их потомок ходит у тебя в подчинении!

Будто успокоившийся, регент молча закончил набивать трубку, после чего осмотрелся в поисках ближайшего источника огня. Василиска будто не было рядом, и мысль о том, что его игнорируют, только прочнее закрепилась, когда Король богов остался один: валакх просто поднялся с места и ушёл в тот зал, где его ранее нашли. Отсутствовал он не так долго, как предполагалось, а вернулся уже с раскуренным табаком.

– Давай мыслить логически,– посидев рядом с братом молча, Айорг развёл руками.– Единственный Владыка, который тебе выгоден – я.

Нервно хохотнув, Василиск положил ногу на ногу и чуть наклонился вперёд, чтобы взглянуть брату в глаза.

– Самоуверенное заявление.

– Нет,– Айорг, упёршись локтями в ступеньку позади себя, зажал мундштук трубки в зубах и выдохнул сизый дымок.– Это логичное заявление. Завтра ты поддержишь меня, а я первым указом позволю Первородным участвовать в правлении.

Первое время Василиск не знал, что сказать – просто молча смотрел на брата, который наблюдал за ним с мало объяснимой смешинкой во взгляде. Возникло ощущение, что это просто розыгрыш, и валакх ждёт момента, когда шутка, наконец, дойдёт до адресата, но ничего не происходило.

Покачав головой, Король богов попытался выдать хоть какой-то ответ, но отказался от этой идеи и со вздохом принялся тереть глаза основаниями ладоней.

Это не могло быть серьёзным предложением – Первородные веками вынуждены были находиться в стороне от правления. К этому привыкли все, это стало традицией, и каждый новый чиновник чтил это, как один из законов, прописанных в Тишуре.

Первым же указом нового Владыки возвращать Первородных к ступеням трона могло быть либо шуткой, либо добровольным самоубийством нового правителя.

– Врёшь.– Наконец, Василиск сообразил хоть какой-то ответ.

– Я вру во многих случаях, но этот – не один из них,– Айорг усмехнулся, склонив голову к правому плечу.

– Народ взбеснуется.

– Нет. Ты никогда не слышал, что говорил о своём титуле Мортем?

Отрицательно покачав головой, Василиск вызвал у регента ещё одну усмешку. Айорг относился к нему, как к несмышлёному ребёнку – почти всегда.

– «Я есть Владыка, и я есть закон.»

К потолку поползла струйка сизого дыма. Проследив за ней, тянувшейся от него самого, валакх легко оттолкнулся от своего места и поразительно прытко поднялся на ноги для существа, которого с завидной периодичностью беспокоила боль в коленях.

Потрепав не успевшего отмахнуться Василиска по волосам, регент улыбнулся прежде, чем уйти:

– Подумайте, Ваше Святейшество. В этот раз я действительно не вру – слово Первородного.

6.

Никто не ждал, что регент будет фаворитом хоть у кого-то. Другие опасались, что продвинутый по должностной лестнице генерал Гринд станет его поддерживать, но глава дипломатического ведомства Онерли

до последнего сомневался – тави, неизвестно где пропадавший семь лет и, по возвращении, как говорили, рассорившийся с регентом вдрызг, не мог так просто поменяться. Он был сыном Джанмарии Гринда, который всегда чётко отделял личное от рабочего и с таким же пониманием воспитывал своих детей.

Увидев, как регент с тави шли по саду, о чём-то переговариваясь, Онерли все же замер. Возникло сразу с десяток предположений того, о чём они могли говорить: может, плели интриги, может, разбирались в собственных отношениях, а, может, и просто обсуждали вино, поданное на обед, хотя обедали в разных местах.

За обедом Онерли был поражён присутствием в их компании первого тави, который ни капли не возражал против того, что остальные обсуждали утренний эпизод с регентом. Разговор он не поддерживал, но и не пресекал, и если поначалу главы ведомств опасались за каждое слово, то вскоре осмелели. Потом Элан, решивший, что время как никогда наиболее удобное, втянул его в обсуждение охраны на интронации, к ним быстро подключился Джевиш, глава казначейского ведомства, которому нужно было определиться с размером такшака – выплаты, предоставлявшейся крепости каждого Великого генерала, как знак признательности за службу новому Владыке.

Словом, доселе казавшийся довольно отстранённым молодым человеком, тави Гринд в конечном итоге стал для Онерли таким же, как и они – отчасти. Он следовал уставу, давно уяснивший эту догму благодаря своему отцу, и едва ли бы стал заниматься какими-то интригами.

Разговор в саду закончился не самым лучшим образом, в какой-то момент переросший в спор. Доведя друг друга до белого каления, мужчины хорошенько друг на друга рявкнули и, пыхая гневом, разошлись в разные стороны. Проводив Гринда взглядом, сударь Онерли некоторое время поразмышлял над всеми перспективами и в итоге решил все же его догнать. В немалой степени от армии зависел завтрашний день, поэтому следовало убедиться, что первый из Великих будет на стороне большинства.

Пришлось немного петлять по коридорам, но нужный ему тави в конечном итоге все же был найден – его как раз подловила, заняв разговором, вдова предыдущего правителя.

Эта девушка всегда казалась сударю Онерли приятной, но слишком уж ветреной. Фаворитов разрешалось иметь только Владычице, коей Оливия не была, и все же слишком уж часто она в последние годы любила поболтать то с одним мужчиной, то с другим. Вот и с тави Гриндом стояла непозволительно близко, то и дело бросая на него томные взгляды из-под пышных рыжих ресниц.

– Доброго вам вечера, тави,– натянул улыбку Онерли, подходя к молодым людям.– Доброго вечера и Вам, Ваше Сиятельство.

Оливия, опустив взгляд в пол, с кроткой улыбкой поклонилась, но с места не сдвинулась. Тави, глянув на приземистого главу ведомства с высоты своего роста, только кивнул.

Окинув его взглядом, Онерли запоздало понял, что тави бродил по дворцу в свой свободный день, когда его присутствие не было первой необходимостью – ясно это стало по отсутствию привычного малахитового камзола. Генерал Сонрэ в этот день, случавшийся раз в неделю, уезжал домой, к супруге, но его более молодая замена без малейшего зазрения совести околачивалась в резиденции, одетая в простой тёмно-синий кафтан длиной до колена. Даже оружия при себе не имел.