Ночь, которой не было

Бэлл Марселла

– По мне, все хорошо, можете отправляться домой. Неделю советую не напрягаться физически, но при условии, что кровотечения больше не будет, можно вернуться к привычному режиму.

– Спасибо, доктор, - хрипло ответил Себастиан.

Мельком бросив на него взгляд, доктор Милано кивнула.

– Рада была встрече.

– Взаимно, - отозвался он, и в голосе его послышались доселе неслыханные нотки тепла и благодарности. Дженна просто не узнавала его.

Врач вышла, и они остались одни. Себастиан тут же обнял Дженну, и тепло его рук на миг заставило

ее позабыть о только что принятом решении. Но только на миг.

Конечно, Себастиан будет обеспечивать их с малышом - и во время ее декретного отпуска, и потом, ведь он отец, и кто как не он может дать малышу все необходимое. Но Дженне вовсе не обязательно жить с ним ради этого. Она и не сможет, несмотря на то, что хочет его, и желание ее взаимно. Все это не имеет значения, в отличие от того, какой пример она подаст своему ребенку. Ведь быть матерью не означает обеспечивать базовые потребности малыша. Это означает создание атмосферы тепла и любви, воспитание через действия, собственным примером, присутствие рядом всегда, даже во время незначительных моментов, чтобы потом заслужить доверие в чем-то большем. Это, наконец, умение показать, что, как бы человек ни менялся, любовь останется с ним. Так воспитывали Дженну ее родители, и именно это она хотела дать малышу.

– Все в порядке, Дженна, - произнес Себастиан, заставив ее очнуться от размышлений и понять, что уже долгое время они сидят в тишине.

Повернувшись к нему, Дженна произнесла:

– Нет, я…

Она не смогла ничего больше сказать, потому что Себастиан поцеловал ее, и в этом поцелуе она почувствовала его страх после пережитого, восхищение и одновременно полную уверенность в том, что и она, и ребенок теперь навсегда его. Что ж, этого следовало ожидать. Себастиан не любил никого, по его словам, но умел заботиться, боготворить, устранять все потенциальные угрозы. Рядом с ним было хорошо и спокойно, и в его доме Дженна чувствовала себя как в своем. А теперь ей придется уйти.

Не в силах отойти, она наконец позволила вихрю чувств подхватить ее и закружить. Ощутив привкус слез на ее губах, Себастиан отстранился, в глазах его появилась тревога.

– В чем дело, Дженна?

– Я не могу, Себастиан.

– О чем ты говоришь?

– Об этой странной связи между нами, чем бы это ни было. Нам пора прекратить. Я не стану жить в поместье Редклифф. Я же говорила, нам уже поздно играть в игры. Если ты не хочешь иметь семью, я найду того, кто хочет.

Себастиан замер.

– Это неприемлемо!
– тихо произнес он.
– Ты же знаешь, как я отношусь к тебе.

– Я не винила тебя, Себастиан, ни дня за то, во что превратилась моя жизнь после знакомства с тобой. Я готова нести ответственность за свои действия, за то, что уехала с тобой. Но сейчас я ухожу, и ты меня отпустишь. Ты не станешь отслеживать мои входящие и исходящие звонки, ты не станешь за мной следить.

Взглянув на Себастиана, Дженна заметила, что слова ее попали в цель: ответом ей был его взгляд, полный бессильного гнева и отчаяния. Да и

вообще, потрясение отразилось на его внешнем виде: обычно аккуратные волосы взъерошены, вместо опрятной стильной одежды - джинсы и футболка, небритое лицо.

– Я всегда буду хотеть тебя. Почему тебе этого мало?

Дженна покачала головой.

– Это не то же самое, чего хочу я.

– Разве? Не могу ничего сказать по этому поводу, мне не с чем сравнить.

– Знаю, Себастиан, и мне жаль. Ты сам учил меня, что мы сами распоряжаемся своей судьбой. Но ты так боялся повторить путь родителей, что приговорил себя к вот такой неполной жизни. Если хочешь чего-то большего, тебе нужно поменять что-то в себе.

Помолчав, Себастиан с трудом выдавил:

– Не беспокойся на мой счет.
– Дженна непонимающе прищурилась, а он продолжал: - Я был неравнодушен к тебе с первого взгляда, Дженна. Мне было все равно, кто ты и откуда, что умеешь… Это ведь куда больше, чем, например, чувства короля к Мине, и все говорят, что он ее любит. Почему ты не можешь назвать мои чувства любовью?

– Он любит ее, Себастиан, - с сожалением сказала Дженна, думая о том, как странно устроен этот человек, способный видеть всех насквозь, но не умеющий определять столь очевидные вещи.

– Это просто слова, а по сути, все то же самое, что и у нас.

Дженна возразила:

– Любовь и брак - это больше, чем физическое притяжение и страсть.

– То, что связывает нас, тоже больше. Я уже говорил тебе, Дженна, что ты уникальна, и это не было ложью. Наши чувства тоже входят в разряд уникального. Ты полагаешь, что так живут все вокруг, потому что тебе не с чем сравнивать, как и мне. Но не у всех это есть.

– Наш ребенок заслуживает настоящую семью, Себастиан, - произнесла Дженна.
– А я заслуживаю того, чтобы меня любили.

– Любили?
– повторил Себастиан с горечью.
– Милая Дженна, я не могу насытиться тобой, я буквально дышу тобой, заставляю тебя забыть все, что происходило в твоей жизни до меня. Я-то думал, мне хватит одной ночи с тобой, и ошибся. Теперь я не могу жить без тебя, но и ты без меня не можешь. Да, наш ребенок заслуживает нормальную семью. Но не лги сама себе о том, чего хочешь ты, Дженна. Нечто неопределенное и бледное, что ты называешь любовью, меркнет рядом с тем, что могу дать тебе я.

Слова его больно поразили ее своей прямотой. На миг Дженне показалось, что она отныне обречена на постоянное одиночество, но тут рука ее легла на живот. Нет, она не останется совсем одна. У нее будет ребенок и друзья. Достаточно одного звонка, и рядом будут родители. Нет, ему не сломить ее и не удержать заложницей.

– Я знаю, что ты - мой единственный, знала это в глубине души всегда, с самого начала. Но иногда жизнь требует жертв. Это тот самый случай. Наш малыш этого достоин.

Разрываясь на части от боли, Дженна впервые за долгое время чувствовала, что поступает правильно. Проснулся тот внутренний радар, что неизменно вел ее верным путем по жизни.