Ночь Крови
Шрифт:
— Где он? Где мастер Зорнал? — заорал первый ввалившийся Защитник.
— И действительно? Где ему ещё быть? — Сердито потирая руки, мастер Зорнал спускался к выходу. — И он очень удивляется, что вы вламываетесь в мирный дом подобным образом! Патриарх моего Дома будет весьма недоволен таким…
Защитник врезал ему по лицу кулаком в бронированной перчатке:
— Пусть он услышит о твоей измене, бондарь! Предоставление укрытия врагам трона и соучастие в попытке покушения на убийство особы императора! — Офицер обратился к следующим за ним
Несколько учеников рванулись на помощь своему мастеру, но Зорнал сердитым движением отослал их, самостоятельно выйдя из мастерской. На улице его ждал Арднор, гарцующий на жеребце.
— Так это ты и есть, мастер Зорнал?
— Да, это я! Но Храм не имеет права вмешиваться в дела горожан. А вы вмешиваетесь ещё и в дела трона!
— Я сын твоего императора! — усмехнулся Первый Мастер.
— Я всегда был покорён трону, не только как один из старейших, но и как один из наиболее уважаемых жителей столицы!
— Настолько покорён, что не только даёшь убежище двум государственным преступникам, но и покрываешь убийство своего кузена Куаса?
Когда Арднор произнёс имя мёртвого минотавра, лицо Зорнала дрогнуло.
— Я ничего не знаю ни о каких преступниках! — твёрдо проговорил он.
— А как насчёт тех огромных бочек? — Арднор указал на уличный навес у дома.
Подскочившие Защитники бросили старика на колени, один вытащил толстый многохвостый кнут. Сын Хотака пожирал бондаря глазами:
— Когда уехал фургон? Каким маршрутом двигался? Кто возница?
— Мне нечего сказать тебе…
Арднор кивнул, и первый удар кнута разодрал в клочья спину Зорнала. Бондарь лишь захрипел: следующий удар выбил у него короткий крик. Арднор наклонился в ожидании, но старик упорно молчал.
— Ещё!
И снова раздался мучительный стон — ни одно слово признания не вышло наружу.
Кто-то осторожно прикоснулся к руке Первого Мастера и он брезгливо покосился на молодого минотавра, стоящего рядом в фартуке, усыпанном стружкой.
— Как ты посмел прикоснуться к сыну императора?! Если ты думаешь защитить своего мастера, то…
— Прости меня, великий лорд Арднор, меня зовут Эгрив… я… я один из истинно верующих.
У Арднора не было времени на заискивающих поклонников.
— Ступай прочь, я благословляю тебя!
— Но милорд, я помогал отсылать эти фургоны нынче утром!
Арднор вытаращился на ученика. Защитник, хлещущий Зорнала, прервался, но Первый Мастер движением руки велел продолжать.
— Говори: куда он поехал? Кто возница?
Эгрив растерянно почесал затылок:
— Там пять фургонов было, господин… я и не знаю, который вам нужен!
— Ты знаешь, куда они направлялись? Это Эгрив знал, хотя и частично. Один поехал к северным воротам, два других на восток, один уехал в южный район столицы, а последний — в юго-западный. Мальчишка запомнил имена двух кланов, которым предназначались товары, но это мало что давало…
— Убийцы могли быть в каждом фургоне! — Арднор подозвал
— Предатели поедут кружным путём, не выдавая истинной цели… Этот Рахм хитрец, но мы-то знаем, что его цель — дворец…
Исхлёстанный Зорнал уже лежал на мостовой, его спина превратилась в кровавое месиво, дыхание с хрипом вырывалось из груди.
— Он, наконец, признался! — крикнул другой офицер. — Старик повторил то, что рассказал его ученик!
— Куда едет главный фургон?
— Нужный нам едет на юго-запад, где его наполнят зерном, а потом он повернёт во дворец. Бочки будут помечены знаком грифона сверху и на боках… Арднор рассмеялся громовым голосом:
— Освободите путь! Всадники, ко мне!
— Что делать с бондарем?
Первый Мастер равнодушно пожал плечами:
— Ты знаешь, что следует делать с врагами трона…
Защитник склонился и, откинув кнут в сторону, достал тяжёлую секиру.
— За мной! Быстрей! — Арднор хлестнул коня, воображая голову Рахма на острие копья, которое он преподносит отцу.
Остальные чёрные всадники с криками поскакали следом, растягиваясь по пустынной улице…
Фургон тащился слишком медленно. Товок, одетый учеником бондаря, вёл его по сложному маршруту, стараясь избегать патрулей и стационарных постов. Капитан Азак, слишком старый, чтобы изображать ученика, трусил на коне следом. Рахм, выряженный надзирателем, бездельничал сзади на сене.
Они уже проехали мимо многочисленных кузниц и стеклодувных мастерских, миновали бесконечные предместья, а затем и более богатые виллы. Повсюду улицы запруживали толпы народа, вовсю торгуясь и прогуливаясь, что ещё больше снижало скорость повозки.
Тихая езда сводила Рахма с ума, он немного оживился только тогда, когда показалась громада дворца. Они должны были подъехать к задним воротам дворцового комплекса, через которые и пролегает дорога к служебным постройкам. Стражи здесь стояли чуть более свободно, чем это можно было позволить легионеру Имперской Гвардии, но никто из них и представить не мог плана, подобного тому, что пришёл в голову Рахма. А пока заговорщики намеревались покинуть город через северные ворота, с тем, чтобы окончательно сбить с толку возможных преследователей и въехать в другие, уже окончательно направившись к дворцу Хотака.
Фургон несколько раз тряхнуло, командующий схватился за бочки, чтобы не вылететь наружу. Содержимое бочек должно было очень сильно пригодиться им в дальнейшем. Под ними была припрятана двухфутовая катушка сухой нити, пропитанной взрывчатым порошком, которую надлежало вставить в бочку, заполненную маслом, и поджечь.
Бочки взорвались бы, убив многих и вызвав панику. Конечно, могли погибнуть невинные, но это бы отвлекло внимание от крадущегося Рахма. Посеяв хаос, он проник бы в глубины дворца, пройдя по известным ему коридорам, и затаился там, ожидая окончания тревоги. В ночной темноте он войдёт в спальню Хотака и расплатится за Чота сполна.