Ночь Крови
Шрифт:
Хотак задумчиво потёр подбородок:
— Есть только одно место, где они могут ожидать тебя. Командующий Оркиус, у меня есть приказ для тех военных кораблей.
Он тихо отдал распоряжение, и глаза Оркиуса удивлённо расширились, но он лишь покачал головой:
— У меня есть пара толковых солдат, чтобы исполнить это, мой император.
Пока посыльные отправлялись на корабли, здоровый глаз Хотака вновь воззрился на Голгрина:
— Думаю, пора и тебе послать подобное приказание на галеру.
— Ты приказываешь мне уехать?!
— Ты прекрасно знаешь, что наши дела не закончены,
Людоед усмехнулся, показав подпиленные зубы:
— Великий Хотак, как всегда, слишком добр.
— Просто дай им команду, мой друг. Чем скорее галера уйдёт из Нетхосака, тем лучше.
Взмахнув плащом, эмиссар повернулся к судну, где над бортом все ещё маячила голова первого Помощника, и пролаял команду на своём гортанном языке. Хотак внимательно прислушивался, и хоть он слабо знал людоедский, но общность предков позволила ему кое-что понять. Голгрин действительно отдал нужный приказ, и помощник скрылся из виду.
Толпа в порту потихоньку успокоилась, осознав, что император держит всё под контролем. Что делает Голгрин рядом с Хотаком, было непонятно, но, поскольку людоед казался хорошо охраняемым, многие решили, что он взят в плен. Хотак не сделал ни движения, чтобы опровергнуть подобные мысли.
Вскоре боевые корабли начали маневрировать, расступаясь в стороны и освобождая проход людоедскому судну. На галере плеснули весла, и она принялась выгребать к выходу из гавани. Из толпы вновь раздались насмешки, несколько людоедов загорелись ответить, но помощник заметался между гребцами, раздавая удары налево и направо. Галера, набирая ход, проплыла между отошедшими на безопасное расстояние кораблями минотавров, и они двинулись следом, хлопая парусами в усиливающемся ветре. В отдалении грохотал гром, но все три судна невозмутимо следовали своим приказам, уходя в открытое море.
Убедившись, что кризис разрешился, Хотак перенёс внимание на толпу: он ясно видел, что теперь многие испуганно глядят на него, опасаясь, что император захочет наказать их за попытку бунта.
Вместо этого он отсалютовал своим подданным, и народ ответил радостным рёвом. Вокруг принялись скандировать имя императора, словно он одним движением руки победил всех людоедов сразу. Голгрин тихо усмехался, следуя за ним и не обращая внимания на раздающиеся насмешки.
Вновь взревели рога, и эскорт императора тронулся в обратный путь.
— Мы были на краю… — пробормотал Хотак себе под нос, приветствуя минотавров. — Хорошо, что хватило сил усмирить бунт в зародыше…
— Они действительно полностью тебе подчиняются! — Голгрин вскочил в седло, чтобы не отстать. — Ты можешь приказать им что угодно, и они повинуются.
Улыбка, демонстрируемая толпе, дрогнула — император знал, на что намекает эмиссар.
— Да, возможно… — Единственный глаз впился в людоеда. — Я ведь правильно понял твою мысль, эмиссар, не так ли?
Первый раз за прошедшие месяцы Фарос прекрасно выспался и даже слегка улыбался, когда утром его разбудили, стражники. Юноше даже пришлось специально состроить мрачную гримасу, чтобы не выдать себя. Малейшее подозрение охраны могло разрушить все их планы. Ультар вёл себя
Они проглотили бурду из горшков и ждали сигнала к погрузке.
— Разве ещё не пора? — нервно спросил Фарос.
— Может, у них какая-нибудь задержка, — предположил Джапфин.
— Тихо! Стража идёт, — прикрикнул на них Ультар. Все они знали уродливую фигуру, что нависла над ними, поглаживая рукоятку бича.
— У вас троих на сегодня новые распоряжения! Грузитесь в фургон номер двенадцать! И живо, поняли?!
— Да, — быстро кивнул Фарос, отвечая за всех.
— И сделайте так, чтобы я не повторял два раза, потому что я не буду! — Пэг быстро зашагал прочь. Ультар задумчиво посмотрел по сторонам:
— До сигнала осталось чуть-чуть. Должно хватить времени… Пошли!
— Куда ты собрался? — зарычал Джапфин.
— Назад, в барак, забыл одну важную вещь. Когда они пришли, Ультар кивнул чёрному минотавру, велев постоять на страже, Джапфин сутуло и внешне безразлично уселся у дверей, а компаньоны проскользнули внутрь, захлопнув за собой дверь.
Ультар быстро начал сдвигать ветхие нары в сторону, а затем, присев, принялся отдирать доску от пола. Фарос, как мог, помогал ему.
— Что мы делаем?
Моряк не ответил, и через мгновение их взглядам предстал маленький тайник, где лежали веши, утаённые заключёнными. Не обращая внимания на бесполезные сейчас предметы, Ультар сунул руку глубоко вниз и принялся шарить в глубине тайника.
— Он должен быть здесь… — прошипел он с натугой, — Прошло столько… времени, но он должен… Э-эх!
Татуированный минотавр выпрямился, держа в руке слегка ржавый, но все ещё острый кинжал. Его лезвие было добрых шести дюймов в длину — такие же Фарос видел у стражников.
— Нашёл на мертвеце, когда однажды рухнула шахта, а потом припрятал здесь. — Ультар обнажил зубы в дикой ухмылке. — Все не мог придумать, как его лучше употребить. Часто размышлял о нашем старом приятеле Пэге… На Пэге, в Пэге… Я резал и кромсал Мясника сотни раз… мысленно, конечно, думал, вдруг будет шанс применить кинжал получше… вот он и появился!
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Джапфина:
— О чём вы тут болтаете?! Давайте быстрей, или всё пропало!
Ультар шагнул вперёд, но Фарос указал на зияющее отверстие в полу.
— А как насчёт пролома? Мы не можем оставить все как есть!
— В чём проблема? — хрюкнул Джапфин. — Когда они это заметят, мы уже будем на свободе.
— Но остальные! Их же всех высекут! Ультар жёстко покачал головой, положив ему руку на плечо:
— У нас нет времени маскировать тайник. Фарос уже знал ответ и понимал, что моряк говорит верно. С тяжёлым сердцем он последовал за друзьями — на дворе уже выли рога.
Заключённые быстро выстраивались в очереди и двигались к своим фургонам, среди которых выбранный Итонусом стоял особняком. В очереди шахтёров друзья увидели пятерых заключённых и некоторых стражников, но никаких вестей от бывшего патриарха не было.