Ночь лунного страха
Шрифт:
— А с кем же?
— Тут вот какое дело… Некоторое время назад я попросил местную полицию делиться со мной информацией обо всех необычных происшествиях в городе.
— Пользуясь своими служебными возможностями, попросили? — уточнила Светлова.
— Ну, конечно! Не за красивые же глаза…
— И что же?
— Вчера они обнаружили труп.
— Вот как?
— Причем это убийство.
— Точно установлено?
— Вне всякого сомнения. Пуля в сердце — что может быть точнее?
— Мотив?
— Неизвестно.
— А что известно?
— В
Сыщик протянул Светловой листок бумаги.
— Кажется, мне это знакомо… — пробормотала Светлова. — Но как же это вы, господин хороший?!
Неужели утащили с места преступления вещественное доказательство?
— Да у него там этих листочков — пруд пруди… — начал оправдываться Никита. — Я позволил себе временно прикарманить один. Понимаете, на всех рисунках одна и та же схема…
— Понимаю, понимаю…
— Несколько разных вариантов… Но местность на этих самодельных картах изображается явно одна и та же. Словно идефикс, которая беднягу преследовала.
Может быть, он сумасшедший, рисующий одну и ту же картину?
— Вот уж не думаю.
— Я, впрочем, тоже уверен, что это не так. Очевидно все-таки, что он упражнялся, стараясь изобразить план какой-то местности. Причем старался сделать это почетче, пояснее. Словно хотел кому-то что-то подсказать… Так?
— Соглашусь.
— Посмотрите, есть еще кое-что… — Сыщик протянул Светловой другой лист — почтовой бумаги. — Это похоже на начатое и неоконченное письмо.
— Известно, кому оно адресовано?
— Увы, да. — Сыщик вдруг покраснел.
Светлова взяла в руки лист писчей бумаги и прочитала имя адресата.
— Ого! Вот это да… Ну что ж! Почему вы позволили себе «временно прикарманить» это письмо, я даже не спрашиваю.
— К сожалению, его почти невозможно прочитать, — признался Сыщик. — Автор письма — грамотей удивительный! Из тех, что в слове «корова» делают по три ошибки. И ни одной запятой, ни одной точки. Это надо переводить на нормальный язык.
— Пожалуй, с этой манерой излагать свои мысли я уже тоже немного знакома, — скромно призналась Светлова.
Сыщик начал с некоторым затруднением читать:
— «Прошу передать в случае моей смерти указанному в этом письме лицу».
— Ничего себе… — присвистнула Светлова. — Выходит, он такого случая не исключал?
— И даже к нему готовился, — согласился Никита и продолжил чтение:
— "Кубоцкий собрал всю команду и сказал, что Хозяин вышел из игры. Что, мол, так сложились дела. Дальше он сказал, что теперь все должны подчиняться ему — теперь он будет хозяином. Все знали, что Кубоцкий второй после Хозяина человек… А Хозяина не стало. Стало быть, получается, что и вправду он теперь Хозяин.
И все без разговоров подчинились. У меня тоже не было выбора. Иначе я бы не писал сейчас вам эти строчки. Ведь каждый, кто становится членом команды, с самого начала знает: ослушаться Хозяина означает смерть. И хорошо, если быструю и не мучительную…"
Сыщик
— А дальше?
— Это все.
— Как? Неужели это все? — удивилась Светлова.
— В том-то и дело. Жаль, конечно, что он успел написать так мало… Видно, не рассчитывал, что его смерть наступит так быстро. Увы, это всего лишь какие-то наброски. Почти весь лист остался чистым.
— Почему он все это пишет для Дэзи, как вы думаете?
— Мне кажется, я догадываюсь.
— ?
— Судите сами, он появился в городе вслед за ней…
— Так…
— Я думаю, он и приехал сюда именно для того, чтобы рассказать ей что-то важное о ее отце.
— Что, например?
— Например, что его больше нет.
— Помилуйте, как же его нет, когда он все время звонит своей дочери?
— Но тут написано: «Хозяина не стало»… Вы не думаете, что речь идет именно о ее отце?
— Думаю, — согласилась Светлова. — Я тоже думаю, что речь идет о нем. Но, например, слова «вышел из игры» вовсе не обязательно означают, что человека больше нет в живых.
— Может, он, конечно, и жив. Но его, скажем, куда-нибудь запрятали. Держат в заточении? Взяли в заложники?
— Возможно…
— Автор письма хотел сообщить Дэзи, что ее отцу требуется помощь?
— Ох, не знаю… Очевидно лишь то, что кому-то, чтобы разгадать эту загадку, надо непременно добраться до этого Пелыма. Черт его знает, где он находится и на каком краю света он затерялся! — заметила Светлова.
— Однако для того, кто отправится в это путешествие, ориентируясь по карте, нарисованной убитым, необходимы хоть какие-то, пусть минимальные, но все же пояснения!
— Увы, дать их уже некому.
— Увы, увы… — Сыщик засвистел какой-то нехитрый мотивчик.
— К тому же, по-моему, вы хотите подчеркнуть, — заметила Анна, — что это явно будете не вы?
— Угадали. Мне и других забот хватает.
Сыщик задумчиво перебирал разложенные перед ним на столе вещи, принадлежащие убитому. Клочки бумаги, ключи, зажигалку — все, что удалось извлечь из карманов убитого, в том числе и той одежды, что висела в шкафу.
Кстати, из этих вещей в шкафу особенно привлекла внимание Никиты теплая куртка-аляска. Было очевидно, что поселилась эта вещь в шкафу уже давно… Обладатель не пользовался ею, наверное, с тех самых пор, как поднялся по трапу на борт самолета.
Для здешнего климата куртка явно не подходила. Не по сезону. Да в этих местах и сезонов таких не бывает.
Вещь, рассчитанная на крепкие морозы. Как говорится, стопроцентная защита от холода. Только вот где хозяин куртки от этого холода защищался?
Да, жаль, жаль, конечно, что парень успел написать в своем письме так мало…
Еще один вопрос не давал Сыщику покоя: почему он открыл дверь своим убийцам?
Ведь работники отеля сказали полиции, что парень вел жизнь настоящего затворника. Например, такая деталь: он никому никогда не открывал дверь.