Ночь над Манхэттеном
Шрифт:
Глаза его горели, ладони, казалось, искрили мелкими разрядами, а дыхание становилось все более горячим, словно у дракона из старых английских сказок.
Хэтти непроизвольно отступила назад. Если он сейчас не остановится, вся стратегия и гениальный план полетят к черту! Она держалась из последних сил, а губы уже немилосердно жгло от воспоминаний прежних поцелуев. Гордость кричала одно, а тело соглашалось с Оливером и требовало совсем другого. Она уже тянулась навстречу ему, и голос разума звучал все невнятней, растворяясь в пелене
А ведь она хотела быть неприступной, разгневанной и обиженной. Она хотела помучить его, поводить за нос, заставить полностью признать вину… Так надо делать со всеми мужчинами, иначе они, как дрессированные хищники, теряют чувство того, кто здесь хозяин. А хозяйка должна быть она, Хэтти! Поэтому…
Следующее мгновение выпало из ее сознания, потому что Оливер просто и безо всяких слов начал целовать ее в губы. А правда, что тут говорить? Сначала Хэтти пыталась вырваться, злобно мычала и даже замахнулась дать ему пощечину. Но он оказался проворнее: быстро прижал ее голову к своему плечу, и Хэтти поняла, что в таком положении может промазать и попасть по лицу себе.
Все это казалось нелепым: они, как подростки, целуются под старым дубом, у пруда, а в отдалении гуляет огромная толпа людей… Хэтти не осознавала происходящего, будто снова разделилась на две половинки, только на этот раз по-другому: одна Хэтти ощущала огромное физическое блаженство, а другая просчитывала в уме, сколько секунд еще допустимо так стоять и что следует сказать после.
— Ну зачем ты так? — шептал Оливер. — Ну зачем вырываешься? Тебе же нравится. Я вижу, что нравится!.. Хэтти… Хэтти, все — ложь и чушь. Ты — одна у меня.
Она почти не слушала его торопливый шепот.
— Да, — ответила Хэтти и замерла, глядя на звезды, ощущая теплые ладони на своей обнаженной спине.
Что происходит в ее жизни? Что происходит с ее душой и телом? А с другой стороны, разве имеет значение, что происходит в ее жизни, и вообще — разве что-то еще имеет значение?
Опускаясь в мягкую шелковистую траву, спугивая и прогоняя остатки гордости, Хэтти понимала лишь одно — она любит Оливера. Глупо, безрассудно, совсем нелогично и даже несерьезно… А еще она понимала, что упускает что-то важное. Какую-то мысль. Кажется, Оливер должен был ей что-то сказать. Или она сама собиралась его о чем-то спросить? Или это вовсе не мысль, а гораздо больше… Она отдается любимому мужчине прямо в саду, под ветвями старого дуба, и ей все равно, что лягушки сейчас умирают со смеху над ее легкомысленностью. Она сейчас будет умирать от счастья!
Прошло несколько минут, а может — часов, а может — целая вечность? Оливер осторожно прикасался губами к ее шее, волосам, плечам, а
Хэтти не чувствовала холода, хотя еще недавно поеживалась от прохладной близости воды. Все звуки вокруг стихли и превратились в странное звонкое мерцание. Тихое и глубокое эхо слышалось всюду: от плеска воды, от дыхания любимого мужчины, от собственных слов:
— Оливер, я люблю тебя.
Она очнулась и в ужасе отпрянула, прижав ладонь к губам.
— Хэтти, Хэтти, что с тобой? — Он потянулся за ней. — Я тоже люблю тебя, я не могу без тебя. И то, что между нами произошло, — лучшее тому доказательство.
— Оливер. Я… зря тебе это сказала.
— Нет! Не зря.
— И вообще, нам надо разобраться… Нам надо…
— Обязательно. — Он раскурил две сигареты и одну передал ей. — Я за этим и пришел.
Снова странная проговорка. Хэтти нахмурилась.
— Слушай, я не понимаю, ты знал, что я буду здесь?
— Нет. — Он обнял и поцеловал ее. — Нет, конечно, глупенькая. Откуда я мог знать?
— Перестань называть меня глупенькой!
— Ну, хорошо, извини. Я имел в виду, что пришел в этот уголок, чтобы поговорить и во всем разобраться. Но не смог устоять перед тобой.
Она улыбнулась.
— Это я перед тобой не устояла… Оливер.
— Что, Хэтти?
— Как мы поступим дальше?
— Дальше… — Оливер в две затяжки спалил свою сигарету. — Дальше все будет зависеть от тебя.
Он неожиданно поднялся и начал одеваться. Хэтти, хмурясь, наблюдала за ним. Любящий мужчина после всего, что между ними произошло, так себя не ведет.
— Что происходит? — строго спросила она, поднимаясь и прикрываясь платьем.
— Хэтти, нам действительно надо поговорить. Это очень серьезно. Я так не могу…
У нее засосало под ложечкой.
— Оливер, ты меня пугаешь. У тебя есть еще какая-то тайна от меня?
Он засунул руки в карманы и задумался. Без рубахи, босой, в расстегнутых брюках, Оливер выглядел просто прекрасно, хотя и немного комично. Хэтти невольно улыбнулась и нежно погладила его плечо.
— Скажи честно.
— Похоже, что да. Это… это серьезный разговор. — Он заходил туда-сюда, не обращая внимания на ее ласку. — Я даже не знаю, с чего начать… Я так надеялся, что все останется между нами… впрочем, надо быть честным.
Хэтти, почувствовав себя в наиглупейшем положении, тоже стала натягивать платье.
— Оливер! Ну что случилось! Ты можешь мне сказать? Мы уже два с половиной месяца только и делаем, что ссоримся, теряемся и собираемся поговорить!
— Это не так просто. Ты оделась? Пойдем… Кажется, здесь холодно.
— Но хотя бы в самом главном ты не обманываешь меня?
— В чем?
— А ты не понимаешь?
Он, казалось, не слышал ее.
— Хэтти, боюсь, тебе трудно будет меня простить.