Ночь несвятого Валентина
Шрифт:
Стало грустно. Сюжет неожиданно вышел из-под контроля, когда человек с тонким шрамом под левой бровью привез ей пакет с лекарствами. Просто так. Без всяких причин и выгод. Без нелепых расшаркиваний, без банальных попыток произвести впечатление, без шумных кабаков и дешёвых трюков. Без примитивных нарядов и пустой болтовни. Серая толстовка, чай с плавающими в кружке листьями, хвост на макушке, пустой перрон, дом с заколоченными ставнями и тонкий шрам у его виска.
Ну почему случилась эта нелепая ночь? Почему нельзя было иначе? Столкнуться где-нибудь на
Олеся выключила телефон. «Ладно, - вдруг подумала она, - будь, как будет». Очередную неприятность она переживёт, не маленькая.
Но она больше не станет играть в эти игры, чуждые, навязанные извне, в которые втянулась со злости, смешанной с каким-то шальным сарказмом, направленным не то на них, не то на себя... Хватит с неё вранья - слишком погано после него на душе. Лучше бы она осталась обманутой дурой, так хоть от самой себя не было бы тошно.
***
Чтоб хоть как-то отвлечься, она взяла в руки книгу и легла на диван - с ней и уснула. Разбудил девушку сигнал домофона. Она подскочила спросонья, неловко ухватила трубку и спросила: «Кто там?»
«Валентин», - отозвался знакомый голос.
...Он разувался - а Олеся, прислонившись к стенке, спокойно рассматривала его. Вспомнив о законах гостеприимства, придвинула тапки ногой. Почувствовав напряжение, Валентин пристально взглянул ей в глаза - и она серьёзно, даже не стараясь быть приветливой, ответила ему тем же.
– Поговорим?
– он прошёл на кухню первым, не спросив разрешения.
Олеся кивнула.
– Глупо, конечно, но... Вот, к чаю, - мужчина выложил коробку конфет.
– Глупо, - согласилась девушка.
– Я - не святой Валентин, - сообщил гость.
– А какой?
– Черниховский Валентин. Даже не знаю, что ещё добавить. Живу по соседству...
Олеся кивнула и спросила:
– Когда решился?
– Когда ты меня догнала во дворе. У тебя нет дяди в полиции. Это было очевидно.
– Ты прав, нет, - согласилась Олеся.
– И во дворе ни одной камеры, - продолжил Валентин.
– Не знаю, не обращала внимания.
– А зря, на такие вещи надо обращать внимание, особенно, когда ночью пристают нетрезвые молодые люди.
Девушка тут же вскинула голову, полыхнув раскаленной сталью в глазах:
– Промышляешь этим?
– Нет.
Она смотрела на него минут десять - всё это время он молча сидел за столом - а после вышла из кухни. Вернувшись, протянула Валентину тетрадь в мягкой обложке. Он раскрыл, прочитал первую запись, поднял на неё глаза, хотел что-то сказать, но передумал, и перевернул страницу.
«Иннокентий - Чесноков Константин Михайлович. Дата рождения: дд/мм/гг.
Валентин - Черниховский Валентин Николаевич. Дата рождения: дд/мм/гг.
Билет в цирк - 3000 рублей, возможность поучаствовать в шоу - бесценна.
Период гастролей: 14.02-10.03»
– Почему
– спросил обескураженный Валентин.
– Думала, больше не выдержу. Это весело лишь поначалу. Потом должно было стать скучно и противно.
– Стало?
– Стало.
– А какой смысл тебе было это затевать?
– То есть желание выйти замуж за Кешу тебе кажется нормальным, а желание постебаться над ситуацией тебя удивляет?
– Меня ничего уже не удивляет, - Валентин озадаченно разглядывал Олесю.
Девушка усмехнулась.
– Вы неплохо подшутили над доверчивой девицей. Но вы же не три рубля у меня отжали. Вы другое забрали, что гораздо ценнее. Я людям-то не верю, и такими, как Иннокентий, меня не удивить. Да и ничем меня уже не удивить, чихать я на всё хотела. Единственное, что у меня оставалось - чудо. Одно маленькое чудо, в которое я верила и знала, что оно когда-нибудь произойдёт. Чуда, конечно, не случалось, но я хотя бы надеялась на то, что оно в принципе может быть - нечто такое вечное, главное, не связанное с человеческим дерьмом. Если бы вы просто по башке меня огрели и кошелёк стянули, мне было бы всё равно. Но вы же уничтожили последнее, что у меня оставалось - надежду. А если чудес на свете не бывает, что нам остается? Шутить и смеяться. Устроить цирк, клоунаду, представление. Не ожидали, да? Наверное, я и впрямь чокнутая, если меня это веселит. А вот сейчас уже не веселит, а, напротив, противно и грустно. Наверное, клоунам после выступления становится тоскливо. Чем веселее клоун на арене, тем он тоскливей в закулисье. Хорошо, что я не дотягиваю до уровня профессионалов, а то, наверное, после такой веселухи пошла бы и повесилась. А так - ничего... Жить буду.
– А как же станция и тот день, когда ты заболела? Это тоже было притворством?
– тихо спросил Валентин.
– Нет, это было настоящим, - покачала головой Олеся.
Она поднялась из-за стола, достала кружки, и щедро отсыпала в каждую заварки, стукнув чайником о плиту.
– Что будем делать?
– поинтересовался Валентин.
– Заголять и бегать, - проворчала Олеся.
– Что?!
– мужчина недоверчиво посмотрел на девушку, а у той уголки губ уже поползли вверх...
***
Мы с феей, не отрывая глаз от монитора, одновременно сжали кулачки.
– Волнуешься?
– спросила меня фея.
– Ага, - прошептала я, - но, похоже, для волнения нет причин - эти двое спелись ещё задолго до начала придуманной нами истории, и очень ловко переделали всё на свой лад.
– Так, значит, в ночь святого Валентина действительно случаются чудеса?
– Да, но, видимо, на то они и чудеса, чтобы случаться странным, абсурдным и совершенно алогичным образом.
***
– А ты уверен, что тут нет бомжей? Что-то мне страшновато, - Олеся смотрела на заколоченные окна портала, освещённые ласковым июльским солнцем.
– Нет, здесь их не бывает, не бойся. Ты же хотела увидеть летучих мышей?
– и Валентин шагнул в портал, увлекая девушку за собой...