Ночь огня
Шрифт:
Вместо этого он прижал к ее губам что-то мягкое и круглое, она откусила от сливы и радостно засмеялась.
«Он тоже хочет меня».
– Вы, наверное, разбили немало мужских сердец, – с трудом произнес Бэзил.
Кассандра содрогнулась от разочарования. Почему он не целует ее, а отделывается банальными фразами, хотя она так явственно продемонстрировала свое желание? Выбитая из колеи, она наклонилась за шалью и отодвинулась.
– Мужчины не любят женщин умнее их самих.
Он подбоченился:
– Вы не умнее меня.
Она ухмыльнулась:
– Это мы еще
Он нагнул голову, окидывая ее оценивающим взглядом:
– Посмотрим.
После завтрака они поскакали верхом вниз к морю по узкой проселочной дороге. Солнце ярко светило. Бэзил настоял, чтобы Кассандра надела шляпу и накинула шаль на плечи, дабы защитить бледную кожу от жгучих лучей. Ей было жарко, но она терпела, ожидая обещанный пляж.
Когда они проехали рощу и перед ними открылось бесконечное белое песчаное пространство, когда плеск волн впервые донесся до ее уха, Кассандра мгновенно соскочила с лошади и побежала к воде по мягкому песку. Она остановилась и стала слушать море и вдыхать его запах.
– Здесь так пустынно! – сказала она. – Почему вдоль пляжа нет никаких деревень? Здесь что, бывают жестокие шторма?
Бэзил пожал плечами:
– Иногда, но эта земля принадлежит принцам, они тут охотятся и развлекаются.
– Значит, мы поступаем безнравственно?
Его глаза блеснули, когда он наклонился к ней.
– Очень!
– Хорошо. – Кассандра повернулась и села на песок, протянув руку к туфлям. – Тогда вы не будете шокированы, если я сниму чулки и туфли? – Говоря это, она разувалась. – Если уж я поступаю безнравственно, то мне хочется насладиться этим сполна.
Бэзил взялся за шейный платок и развязал его, бросив рядом с ее туфлями и чулками, потом снял камзол.
– Мы могли бы быть очень, очень безнравственными и просто поплавать голышом. Однако следует поберечь ваше нежное тело.
Но Кассандра сняла шляпу, вызывавшую отвращение, и шаль.
– Вы, разумеется, можете веселиться голышом, если вам так нравится.
Он сел рядом с ней, лукаво усмехаясь.
– Я бы, конечно, так и сделал, чтобы доставить вам удовольствие, миледи.
– Удивительно великодушное предложение!
Граф выразительно пожал плечами:
– Я только хочу доставить вам удовольствие.
Криво улыбаясь, Кассандра встала и стала смахивать песок с юбок.
– Минутку, пожалуйста, – сказал он, поднимая ногу. – Жалко было бы испортить хорошую обувь.
– Да, в самом деле.
Кассандра, умело ухватившись за каблук и носок, стянула с него один сапог, потом другой и бросила их на песок.
Он снял чулки, и Кассандра чуть не упала от необъяснимого приступа желания, охватившего ее при виде его босых ступней и голеней. Они были довольно красивыми, с высоким подъемом и шелковистыми темными волосками. Кассандра видела достаточно лодыжек и пальцев ног, но никогда раньше они не возбуждали в ней желания. Она смущенно покачала головой:
– Думаю, вы внесли свою долю в разрушение, граф.
Он недоуменно поднял голову и увидел, с каким восхищением она рассматривает его ноги.
– А, вам они нравятся?
Он пошевелил пальцами
– Я был бы счастлив снять и остальное. Только чтобы доставить удовольствие гостье, конечно.
Кассандра рассмеялась. И что из того, что смех был хриплым? Она протянула руку:
– Идем, мой безнравственный Бэзил. Окунем наши нагие ноги в воду.
Он взял ее руку и позволил ей помочь себе подняться, потом с криком устремился к воде. Кассандра побежала за ним, подняв юбки, и задохнулась от удовольствия, когда первая рябь волн омыла ее лодыжки. Она остановилась, вошла в воду и посмотрела на пену внизу. Сквозь воду были видны ее ноги бледного зеленоватого цвета. Песок струился между пальцами, а из тысячи потаенных уголков ее сознания выплывали воспоминания.
Она слышала вдалеке резкие крики братьев и Адрианы, как будто они раскачивали деревья и играли в пиратов. Она услышала тихое бормотание их няни и Моники как раз за ними и смех маленькой девочки.
– Скажи, – сказал Бэзил, направляясь к ней, – отчего у тебя такое выражение лица?
Рядом с ним постоянно хотелось улыбаться. Она плеснула ногой немного воды в его направлении, хотя это ничего бы и не изменило. В отличие от Кассандры, он не ходил с осторожностью по линии прибоя, а с удовольствием бросился ему навстречу, его бриджи были наполовину мокрыми. Влажная одежда липла к его телу, показывая, какой он сильный и мускулистый. Тонкие серебряные капли повисли во взлохмаченных локонах вокруг лица.
– Я вспоминала, какой я была, когда мне было семь лет, – ответила Кассандра. – В семь лет я была очень смелой.
– Слишком серьезной, с большими глазами.
Она кивнула.
– Я любила стоять прямо у кромки воды и представлять себе, что стою на краю мира. Я старалась увидеть далекие страны – как там звучит речь, как в них одеты люди и каких странных созданий я бы там увидела.
– А что ты себе представляла? Слонов, Индию, специи и блеск?
Она улыбнулась:
– Совершенно верно.
Он нагнулся, поймал красивую розовую раковину и протянул ей мокрой рукой.
– А красивые камни и браслеты?
– О да! У меня их было множество, полные коробки.
Она осмотрела спиральную форму раковины с таким вниманием, как будто внутри было привидение. Ей вспомнился отец, но не такой, каким он был в последние дни перед смертью от туберкулеза, а такой, каким он был тогда, когда она была маленькой девочкой.
– Отец, бывало, привозил их специально для меня. Мы вместе составляли их каталог.
– Значит, он был ученым?
– Не совсем, только я считала его таковым. Остальные братья и сестры дружили между собой. Трое старших детей, потом двое маленьких девочек и мой двоюродный брат с Фебой, которая младше меня. Никому не нравилось то, чем занималась я.
– Ты была одинока?
Ветер бросил волосы ему в лицо, он нетерпеливо стряхнул их.
– Нет.
Море вокруг них металось и шелестело размеренно и как-то успокаивающе.
– Мне нравилось оставаться наедине с самой собой, но отца тревожило, что я проводила так много времени одна.