Ночь Охотника
Шрифт:
– Нет, дворф, – раздался сбоку голос, слабый голос Афафренфера. Все обернулись к монаху, который уселся, очевидно, с большим трудом.
– Не к тому богу ты взываешь, – сказал Афафренфер. – Силой вам не открыть эту дверь.
– Что? – в изумлении переспросил Бренор.
– У дворфов три бога, правильно? – спросил монах.
Бренор хотел было что-то возразить, но прикусил язык и с любопытством посмотрел на Афафренфера.
– Что? – спросил он снова, но на этот раз обращался скорее к себе, чем к монаху.
Щелкающие
Кэтти-бри выстрелила в него снова.
Она развернулась к Далии и выпустила очередную стрелу, но не в женщину, а в пол у ее ног, чтобы сила удара отбросила эльфийку назад.
Кэтти-бри снова повернулась к пауку и, наступая на него, стреляла снова и снова. Он попытался убежать, но женщина преследовала его, выпускала в него непрерывно одну стрелу за другой, и они рвали его на части. Оторвалась одна нога, затем вторая, и наконец, с оглушительным визгом, паук покатился по полу и задергался в агонии.
А Кэтти-бри резко развернулась и выстрелила в землю у ног Далии, потому что упрямая эльфийка не унималась. Теперь она соединила части посоха и стукнула им по полу, и хотя она сама содрогнулась, Кэтти-бри показалось, что ее магическое оружие поглотило энергию молнии. И действительно, посох снова затрещал, по нему побежали искры, и Далия, казалось, напрягала все силы, чтобы удерживать его в руках.
У Кэтти-бри не было выбора, и поэтому она выпустила еще несколько огненных стрел, в пол и в эльфийку, и этот пылающий дождь озарил сверкающими искрами камеру Предвечного. Кэтти-бри наступала, продолжая выпускать стрелы, и Далия шаталась после каждого выстрела, стонала и рычала.
Во все стороны летели искры и исчезали в яме Предвечного. Искры дождем осыпали паутину, прожигали горючий материал, и науки разбегались во все стороны.
Кэтти-бри заметила за спиной Дали, сквозь дождь искр, что созданный из магмы элементаль поднялся на ноги, взял в руки извивавшегося нефритового паука и, подняв его над головой, шагнул к яме. У нее мелькнула мысль приказать элементалю напасть на Далию, может быть, схватить ее, поймать ее, потому что ей не хотелось убивать эльфийку.
Элементаль швырнул паука в яму и резко развернулся, услышав зов Кэтти-бри. Он сделал большой шаг к Далии, намереваясь защитить Кэтти-бри, но, прежде чем опустить ногу на камень, он странным: образом замешкался, застыл на месте, и казалось, что внутри него происходит какая-то борьба.
И Кэтти-бри поняла, в чем дело, и поморщилась.
Прежде чем рухнуть в яму, нефритовый паук выплюнул паутину в сторону элементаля; нити приклеились к нему и внезапно резко дернули его назад.
Элементаля поволокло в сторону огненной ямы, он перевалился через край и исчез, оставив Кэтти-бри одну.
И Кэтти-бри снова принялась стрелять в Далию. Эльфийка ужасно содрогалась, когда энергия, накопленная в посохе, трещала и заставляла ее трястись всем телом.
Но
И Кэтти-бри тоже бросилась вперед, к счастью для себя, потому что она скользнула по полу под прыгнувшей Далией, неловко поднялась на ноги и побежала прочь, взывая к Предвечному, взывая к своему кольцу.
Она вскочила на жертвенный камень и спрыгнула вниз.
И как только ноги ее коснулись отвратительного камня, она почувствовала себя очень плохо.
Спрыгнув, она пошатнулась, вскрикнула, потому что в мозгу ее раздавался демонический смех.
Кэтти-бри боялась, что Далия спешит за ней следом, с посохом, напитавшимся могущественной энергией.
Она знала, что должна обернуться и обрушить на эльфийку новый дождь стрел, чтобы посох не выдержал такого количества огненной энергии, если подобное возможно, или, по крайней мере, вышибить его из рук Далии.
Но она не в силах была обернуться, не в силах была стрелять, она могла лишь сжимать в пальцах Тулмарил. А затем она повалилась на пол.
И Паучья Королева – демон в ее мозгу – продолжала хохотать.
Энергии было слишком много – она не могла удержать посох под контролем.
Однако удерживала, руки ее с силой вцепились в металлический стержень, по которому пробегали молнии, и молнии эти уже перебрались на ее тело, начала зловеще подергиваться коса на макушке.
Далия смотрела, как Кэтти-бри бежит через комнату, как падает на пол, и тут до нее донесся слышный ей одной радостный возглас, точно так же, как противница ее слышала хохот Паучьей Королевы.
Далия замедлила шаг и поморщилась. Она подумала о Дзирте, но не об их последнем сражении на склоне горы, а об их любви, о приключениях, которые они пережили вместе, об их дружбе.
Она подумала об Эффроне, о том, как ее спутники – ее друзья – спасли ее от него на пришвартованном в порту корабле, а затем дали ей возможность примириться с ним, залечить свои раны.
И теперь он был мертв, ее мальчик, его убили дроу…
Но мысль эта исчезла, не успев оформиться, прежде чем Далия осознала, что именно дроу сотворили все эти ужасные вещи с ней и ее сыном.
Вместо этого возникла другая мысль, другие умозаключения, которые внезапно показались эльфийке разумными и логичными.
Эффрон погиб из-за Дзирта, потому что Дзирт отверг ее, а отверг он ее из-за призрака, из-за этого призрака – Кэтти-бри.
Прислужницы отвратительной Миликки.
Последнее замечание мало волновало Далию, потому что она ничего не знала о Миликки, ей не было никакого дела до этой богини; но это не имело значения. Все внезапно стало на свои места. Эффрон погиб из-за Кэтти-бри; все несчастья в жизни Далии произошли по вине Кэтти-бри.
И теперь у нее появилась возможность отомстить. Она атаковала врага. Она уперла посох в основание алтарного камня и взлетела высоко в воздух, криком выражая бесконечную радость и бесконечную ненависть.