Ночь Охотника

Сальваторе Роберт Энтони

Он снова поднял руку, осторожно, даже нежно – и это движение показалось Амбре совершенно неуместным, потому что с перчатки еще капала кровь темного эльфа. Она задрожала и отпрянула, затрясла головой, попыталась умолять его о милосердии, негромко хныкая.

Берсерк замер с поднятой рукой, которая находилась уже совсем близко от Амбры, и на лице его отразились одна за другой множество эмоций – симпатия, недоумение, ужас… Наконец он издал короткое хищное рычание.

Амбра в испуге втянула ртом воздух, проглотив при этом немного гнилостной магической пены. Ее вырвало,

и отвратительная жидкость залила землю между нею и вампиром.

– Я тебе кажусь таким мерзким, а?! – взревел немертвый дворф и поднял руку, словно намереваясь ударить ее.

Но тут же отступил, покачивая головой, бормоча что-то про себя.

«Он борется с желаниями вампира, с жаждой крови», – сообразила Амбра.

А затем его охватило некое новое чувство, и он, подняв голову, посмотрел вдаль, в отверстие туннеля, который уходил наверх. Пробормотал нечто вроде: «Могилы!» и топнул тяжелым сапогом.

– Ах вы, воры, мерзкие псы! Оставьте его в покое! Мой король!

«Он явно сошел с ума», – решила Амбра и подумала, что ей пришел конец, что сейчас это свирепое существо растерзает ее.

Однако ничего подобного не произошло. Вампир побежал по туннелю, но внезапно остановился и вернулся к Амбре. Одной рукой с шипом он проткнул тело дроу, второй – нацепил на шип другой труп, как будто багром втаскивал в лодку рыбину. Зажав под мышками оба трупа, дворф побежал прочь и скрылся в темноте.

Он вскоре вернулся, и Амбра поняла, что это он, хотя дворф принял облик летучей мыши. Вампир пролетел в обратном направлении мимо рабыни, не обратив на нее внимания.

«Он унес тела подальше, чтобы дроу не смогли обвинить меня в убийстве», – поняла она.

Пленная жрица-дворф привалилась спиной к стене, ошеломленная, напуганная. Она сползла вниз и сидела так, плача. При каждом всхлипе изо рта у нее текла пена, она проклинала темных эльфов, проклинала тот день, когда родилась на свет.

Но все же время от времени, наслаждаясь местью, она снова представляла, как ее кирка пробивает череп мучителя. Вспомнив об этом, Амбра начала оттирать кирку песком, который нашла неподалеку от того места, где была прикована, от крови и ошметков мозга.

Трое друзей и Гвенвивар, идущие в хвосте, повернули за угол и очутились в широком прямом коридоре, в который по обе стороны выходили многочисленные двери.

– Погодите, – прошептал Реджис. Хафлинг, обладавший способностью видеть в темноте, заметил Бренора в конце коридора, за пределами круга света; там коридор резко сворачивал вправо. Дворф пригнулся и оглянулся, подняв руку и дав знак друзьям остановиться.

Реджис посмотрел на Кэтти-бри и Вульфгара и тихо предупредил:

– Стойте.

Кэтти-бри остановилась еще прежде, чем он велел, и кивнула. Женщина положила руку на загривок Гвенвивар и заметила, что пантера напряглась. Гвенвивар почувствовала чье-то присутствие, скорее всего, присутствие врага; Реджис видел это, а Кэтти-бри ощущала.

Спустя несколько мгновений они медленно двинулись вперед, к Бренору, до которого оставалось примерно двадцать шагов.

Однако Редкие снова вытянул руку, чтобы остановить остальных, а Бренор в этот миг резко выпрямился, вернулся в основной коридор и прижался спиной к стене около поворота. Он покрепче перехватил топор, который прижимал к груди. Лезвие, покрытое многочисленными зазубринами, покоилось на его левом плече.

Бренор оглянулся на друзей и улыбнулся, затем, точно подгадав время, развернулся и обрушил топор на первого из монстров, которые хлынули из бокового коридора.

– Гоблины! – воскликнул Реджис, узнав низкорослую тварь, которая опрокинулась на спину под тяжестью удара Бренора.

Кэтти-бри хлопнула Гвенвивар по боку, и пантера прыгнула вперед, сильно задев при этом Вульфгара, который уже устремился в атаку. Вульфгар пошатнулся, но все равно продолжал двигаться вперед.

И как только он миновал одну из дверей слева, дверь эта распахнулась, и из нее выбежала толпа гоблинов, по двое в ряд. Мерзкие существа воинственно улюлюкали и размахивали примитивным оружием. Другая дверь, дальше по коридору, прямо перед варваром, открылась, и за ней тоже оказались гоблины, которые кричали еще громче.

Реджис прыгнул мимо Кэтти-бри, уверенно приземлился, сделал мощный выпад, и его рапира пронзила глотку ближайшей твари. Он поднял другую руку, в которой был зажат арбалет с натянутой тетивой, и выстрелил в лицо второму гоблину, наступавшему в передних рядах. Отвратительное создание пронзительно взвизгнуло, схватилось за дротик и, пошатываясь, отступило в сторону, а затем его отшвырнул прочь следующий гоблин, который хотел пронзить хафлинга копьем.

Но Реджис уже вытащил свой магический кинжал и поймал древко копья между основным клинком и одним из боковых лезвий.

– Отойдите в сторону! – приказала Кэтти-бри.

Дернув рукой, Реджис оторвал наконечник грубого копья. Он притворился, что хочет нанести ответный удар, но вместо этого повиновался Кэтти-бри, активировал свое магическое кольцо и в мгновение ока очутился далеко справа, впереди, оставив место для волшебницы.

Кэтти-бри подняла руки, сомкнула большие пальцы, расставила остальные, и из кончиков пальцев вырвалась волна пламени. Пламя объяло гоблина, схватившегося за пронзенное горло, и того, что держал копье, а также двоих, следовавших за ними.

Сбоку напал Реджис, снова вонзил рапиру в первую жертву и прикончил горящую тварь во втором ряду. Затем с необыкновенной скоростью сделал очередной выпад и убил ближайшего гоблина из третьего ряда еще прежде, чем тот сообразил, что происходит.

Он услышал, как Кэтти-бри снова произносит свое заклинание, и, быстро глянув на нее, сообразил, что от нее следует держаться подальше.

В другом конце коридора Бренор зарубил второго гоблина, затем одним взмахом топора прикончил третьего и четвертого. Четыре гоблина корчились в агонии на полу, но дворф с безумным взглядом еще не насытился кровью врагов, потому что за передними рядами нападавших показались более крупные существа – хобгоблины и бугберы.