Ночь Охотника

Сальваторе Роберт Энтони

Они забрали его мать – если она вообще была еще жива.

Они уничтожили его отряд, его друзей. Некоторые горожане видели, как Афафренфер пал мертвым. Некоторые рассказывали, как Артемиса Энтрери уволокли прочь. И Амбру тоже, несчастную Амбру схватил за ноги и размахивал ею, словно куклой, гигантский уродливый драук.

И Далию сильно избили – Эффрон видел это собственными глазами. В тот момент, когда опустилась сеть из молний, Эффрон скрылся, превратился в нежить, скользнул в щель между булыжниками, поспешил прочь под землей и снова появился на поверхности

между досками ближайшего дома. К счастью, он очутился напротив того места, где магическое оружие Далии преобразовало молнии в разрушительную энергию, и как же гордился своей матерью молодой колдун, когда увидел, что она смогла произвести такой мощный взрыв!

Но он также наблюдал за последовавшим за этим жестоким наказанием, и даже в виде нежити колдун-тифлинг почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда монстр ударил Далию по голове, и она без чувств рухнула на мостовую.

А теперь ее больше не было. Никого больше не было, и Эффрон обнаружил, что остался один.

Он подумал о Царстве Теней и о Дрейго Быстром, своем бывшем наставнике, о своей бывшей родине, но отбросил эту мысль, сердито тряхнув головой и разразившись потоком проклятий. Многие горожане, разбиравшие завалы, в недоумении подняли головы и наверняка подумали, что он лишился рассудка.

Они были недалеки от истины в том, что касалось его эмоционального состояния, он сам это понял, когда огляделся по сторонам.

Эффрон действительно сходил с ума от гнева и бессилия, от тоскливой, отчаянной безнадежности. Теперь он был один, у него отняли два десятилетия жизни. Может быть, Дрейго Быстрого уже нет в живых? И насколько сильно удалилось Царство Теней от берегов Торила? Эффрон сомневался даже, сможет ли он по своей воле перенестись в это мрачное место, но еще сильнее он сомневался, что ему этого хочется.

Скорее всего, там он объявлен вне закона, и любой имеет право убить его на месте.

Он приблизился к дымящимся руинам «Приюта каменотеса»: гостиница была полностью разрушена магическим огнем и молниями во время атаки темных эльфов. Много людей и дворфов погибло здесь; по последним сведениям, из-под развалин извлекли почти дюжину тел.

Жители Порта Лласт клялись, что отстроят разрушенные здания заново.

Это был народ, привычный к трудностям, упрямый, и их слова несколько утешили Эффрона.

Он осознал, что теперь может пойти куда угодно, может бродить, где заблагорассудится, может строить свою жизнь заново. Он был довольно могущественным колдуном и владел редкостными магическими предметами. При помощи костяного посоха, который он забрал у лорда черепов в Царстве Теней, он мог создать целую армию из немертвых тварей, если дело дойдет до этого.

– Я свободен, – произнес он вслух, пытаясь укрепить себя в своих намерениях.

Но слова прозвучали бессмысленно, и, к своему изумлению, Эффрон обнаружил, что ему неприятно их слышать.

– Нет, – сказал он. – Нет.

Он пойдет и найдет свою мать. Возможно, это займет несколько лет, но таков теперь его долг, его цель в жизни. Он найдет Далию, а может быть, и остальных своих

друзей, и уничтожит тех, кто взял их в плен.

Или погибнет, пытаясь сделать это.

Последняя мысль удивила его – в основном потому, что его не встревожила мысль о собственной гибели. Если он умрет, пытаясь спасти Далию, пусть будет так.

– Пусть будет так, – вслух сказал он.

– Пусть будет что? – переспросил человек, находившийся неподалеку, и колдун, обернувшись, увидел какого-то горожанина и его спутника. Они в недоумении смотрели на колдуна. – Сначала проклятые морские дьяволы, а теперь эти дроу! Как ты считаешь, Порт Лласт проклят?

Колдун-калека вытащил из-под мышки свой посох и, с силой ударив им по мостовой перед собой, почувствовал, как мощь его проникает в руки, почувствовал свою собственную внутреннюю силу.

Мир – опасное место, – сказал Эффрон. – И опасность приходит с любой стороны, в любом обличье. Может быть, вы хотите отправиться в Глубоководье, чтобы вас зарезал грабитель в темном переулке? Или во Врата Балдура, чтобы вас захватили в рабство и увезли на корабле неведомо куда? Или же вы предпочитаете отстраивать свои дома заново, здесь, в Порту Лласт, и быть готовыми в следующий раз, когда вернутся эти собаки дроу?

– Хорошо сказано, юноша, – отметил спутник горожанина с любезным поклоном.

Эффрон кивнул и пошел прочь.

«Да, – решил он, – отправлюсь на поиски матери и спасу ее».

Но, разумеется, он понятия не имел, с чего начать.

– Похоже, тебя не слитком взволновал такой поворот событий, – с осуждением в голосе сказал Джарлакс. Киммуриэлю, когда псионик наконец прибыл по его зову в пустые дальние комнаты Дома До’Урден.

Псионик пожал плечами с таким видом, словно происходящее едва ли имело какое-то значение.

– А разве ты не ожидал, что нечто подобное однажды произойдет?

– Я ожидал, что наши дела будут продолжать идти все лучше и лучше, как это и было.

– И ты чувствовал себя ничтожным. Самым ничтожным писцом на свете.

Киммуриэль еще не успел закончить, а Джарлакс уже открыл рот, чтобы ответить, но прикусил язык: до него полностью дошло, как прозорливы слова псионика.

– Даже то было лучше, чем это, сейчас! – гневно произнес он другие слова, не те, что собирался сказать. – Говори со мной с уважением, бродяга, не имеющий Дома, потому что перед тобой капитан стражи Дома Д’аэрмон Н’а’шезбернон, более известного как Дом До’Урден. Звучит впечатляюще, да?

– Меня переполняет ощущение собственного ничтожества, – сухо ответил Киммуриэль.

– Сегодня в город вернется армия Дома Бэнр, – объяснил Джарлакс. – И дорогая Мать Квентл привела с собой весьма интересную парочку.

– Сын Дома Баррисон Дел’Армго и его дочь, наполовину дартиир. Действительно, интересно, – согласился Киммуриэль.

Джарлакс взглянул на него, покачал головой и с досадой вздохнул. Как хотелось ему хотя бы раз в жизни удивить Киммуриэля какой-нибудь неизвестной информацией!