Ночь опасна
Шрифт:
— Дам, сколько запросят, — твердо сказал Олег. — А что делать, если книга нужна?
— Ну да, ну да… Что ж, дайте мне точное название, и я попробую ее найти, — оптимистично заключил букинист. — Ничего, естественно, не обещаю. И не желаю обещать. Чтобы вы потом на меня не обижались. Ну а первый ваш заказ найдем — это что, это мелочи.
И когда Олег записал ему точное латинское название «Театра земель», тот принял листочек с крайним почтением. На эти строчки Семен Федорович смотрел с каким-то сладострастием, предвкушая долгую и трудную охоту, которая может завершиться провалом, а может
«Но Тамара все равно осталась бы мною недовольна, — подумал он, выходя их магазина. — А что мне делать, если она перекрыла единственный источник информации? Если нельзя пойти в хранилище, будем искать другие пути. Необходимо узнать, откуда у Нины эти карты. Слишком все это странно. И боюсь…
Боюсь, это как-то связано с ее гибелью. Она где-то раздобыла эти карты и погибла. Мария брала их на хранение — и ее постигла та же судьба. Обыски в квартирах, попытки покушений, убийства… Какой-то порочный круг, а в центре — эти две женщины и карты. Конечно, карты! Другой связи во всем этом я просто не вижу…»
— Задолбали! — Николай бросил трубку и мгновенно набрал другой номер. Дозвонившись приятелю-адвокату, он попросил его немедленно подъехать в офис.
— Что случилось?
— Да опять меня вызывают! Теперь начнется — весь день полетел к черту! Приезжай скорее, я обещал быть там через час.
Однако появление частного адвоката у следователя восторга не вызвало. Николая спросили: почему он так беспокоится? Идет обычный рабочий процесс, его вызывают в качестве одного из свидетелей, он не обвиняемый, не состоит под стражей… Но тот заявил, что без адвоката больше шагу не ступит. Ему не имеют права в этом отказать.
— Ну что ж, как хотите. У меня к вам несколько вопросов.
— Ради бога, — с вызовом ответил тот и повернулся на стуле так резко, что хлипкая мебель угрожающе крякнула. — Работайте.
— Вы никогда не занимались косметическим ремонтом своей машины? Я имею в виду — ничего не делали своими руками?
Николай раздраженно напомнил, что на этот вопрос ему уже приходилось отвечать. Не далее как вчера, в этом самом кабинете, он сказал, что никогда не ремонтировал машину.
— Я в этом не разбираюсь. А если вы имеете в виду покраску…
— Вот именно. Вы никогда не красили машину сами?
— Даже не знаю, как это делается, — фыркнул Николай.
— Скажите, сколько было экземпляров ключей от вашей машины?
— И об этом вы уже спрашивали. Один. Второй жена потеряла.
— Как давно?
— Не знаю, осенью, наверное. В последнее время она всегда брала ключи у меня.
— Все ключи хранились на одной связке? И от багажника тоже?
Николай фыркнул:
— Все на одной связке, и все я вам отдал. В чем дело, в конце концов? Чем вы недовольны? Вы вообще не имели права забирать у меня машину, мне ездить не на чем! А я добровольно пошел навстречу, чтобы вам легче работалось! Теперь начинаются претензии на ровном месте!
Друг
— Что это?
— Баллончик с краской. Специальная краска для машин, быстросохнущая, с аэрозольным распылителем. Продается в любом автомагазине.
— Ну и что? — уже не так уверенно произнес Николай. — Зачем вы мне его показываете?
— Дело в том, что этот баллон был найден в вашем багажнике. Им уже пользовались. И цвет краски — мы проверили — точно соответствует цвету вашей «хонды».
Николай молча смотрел на находку. По-видимому, он никак не мог осмыслить значение услышанного. Зато заволновался приятель-адвокат.
— Подождите, — наконец вымолвил его подзащитный. — Откуда этот баллончик? Никакой краски в багажнике не было.
— Была.
— Почему вы обыскивали машину без присутствия хозяина? — волновался адвокат. — Вы не имели права!
— То есть как — без присутствия? — возразил следователь. — Вчера, когда вы передали нам ключи, мы при вас открывали и салон и багажник. И вы в присутствии свидетелей признали все вещи своими. В том числе этот баллончик.
— Да не обратил я на него внимания! — возмутился Николай. — Вы мне показываете мой же багажник, где черт знает сколько барахла, и спрашиваете: все вещи мои? Все мои, чьи же еще! Я вам так и сказал!
Его друг погас и только покачал головой. Николай вопросительно взглянул на него и перевел взгляд на следователя:
— Ну и что вы хотите сказать? Царапины закрасили этой самой краской?
— Похоже на то.
— Но я этот баллон туда не клал.
— В таком случае вы можете сделать письменное заявление об этом, и мы приобщим его к делу.
Николай задумался. Потом спросил: нет ли на баллоне отпечатков пальцев? За себя он ручается — в жизни не держал его в руках!
— Там нет никаких отпечатков, — порадовал его следователь. — Даже отпечатков пальцев продавца. Баллончик протерли, прежде чем положить в багажник. Значит, своим вы его не признаете?
— Ни в коем случае.
— Но вчера вы все-таки подписали протокол, признав все вещи своими.
— Да я не об этом думал! Вы сказали предоставить машину для эксперимента — я предоставил! Все было добровольно, я же хотел вам помочь! — Николай вскочил и навис над столом, будто собираясь разнести его на части ударом внушительного кулака. — Сами подумайте — ну на кой мне было класть этот чертов баллончик в свой багажник, если это я поцарапал и покрасил машину?! Я что же, по-вашему, — полный дебил?! Угрохал жену и следов не замел?!
Друг дергал его сзади за пиджак, уговаривая сесть и замолчать, но разъяренный Николай его не слушал. Дискуссия ни к чему не привела. Все закончилось написанием заявления, после чего Николая отпустили. Он едва переводил дух, усаживаясь в машину своего приятеля.
— Дело плохо, по-твоему? — спросил Николай, вглядываясь в его помрачневшее лицо.
— Слушай, ты точно не покупал эту краску?
— Ручаюсь. Зачем мне ее покупать?
— А твоя жена не могла…
— Она такими вещами не занималась.