Ночь Перехода
Шрифт:
— Может зря у нас боятся вияторских магов? Они совершенно обычные.
— Хорошо, если так, — кивнула подозрительная Тинала.
Дин, разомлевший от сытой еды и тепла, вытянулся, и, положив голову на колени матери, уснул. Летта с Тиналой, отдыхая и отогреваясь у костра, старались даже не разговаривать, давая поспасть мальчику. Ванглес продолжил собирать дрова — на всю ночь, наверное, запасался.
Мыслями перенеслась домой — там теперь переполох, мама волнуется, наверное. Несколько лет назад отца не стало, теперь и мы пропали. Хотя в то время, матушку больше волновала не столько смерть отца, сколько резко уменьшившиеся доходы. Со временем нарядов становилось все меньше и меньше, долгов все больше, и из прислуги осталась только кухарка и садовник. Тогда матушка решила, что исправить положение дел можно только
Поэтому все матушкины надежды по выправлению благосостояния были возложены на Летту. Мы были с ней очень похожи, но её кудри были ровного каштанового цвета, а не выгоревшие от солнца, как мои; нежные руки не прикасались ни к чему, кроме клавиш фортепиано, и в отличие от меня, Летта умела кокетливо улыбаться, удерживая вокруг себя многочисленных ухажеров. Ты не дикая Нира, как говорила ей матушка, — ты достойная дочь своих родителей, ты Летта Шеррис, жемчужина и гордость нашего рода.
Покосилась на притихшую и о чем-то задумавшуюся сестру — тоже хотелось лечь и отдыхать — но пересилив себя, встала, не знаю, что здесь за порядки, и чего от нас ожидают, но помощь лишней не будет. Потихоньку поднявшись, пошла за хворостом. Благо его здесь много. Собирая, не заметила, как отошла от нашего места — костерок виднелся мелким пятнышком из-за деревьев, наверное, присутствие с нами мужчин расслабило, тревога, и страх немного отступили.
И наткнулась на Рида. Он сидел недалеко на земле, сосредоточенно глядя вперед, а перед ним лежало несколько камней, от которых шел странный темно-фиолетовый дым. Маг водил руками над камнями, и дым послушно следовал за ними, как ласковый зверек. Но не просто клубился, а будто живой растекался, образуя причудливые формы, мне даже казалось, будто я вижу там очертания каких-то фигур. Как зачарованная смотрела на волшебство, пока переминаясь с ноги на ногу, подо мной не хрустнула ветка.
Рид резко оглянулся в мою сторону, сердце испуганно ёкнуло, и, не придумав ничего лучше, я спряталась за растущее рядом дерево. Но все равно ведь заметил. Постояв немного в замешательстве, нервно теребя край платья и покусывая губы, я торопясь пошла в сторону костра. Ванглеса не было видно, и, положив принесенный хворост, я остановилась. Просил же не мешать, зачем я пошла в ту сторону? Как бы мы и правду не пошли дальше одни. Ну и что делать? Вернуться и извиниться? Вдруг еще больше помешаю? Расстроено вздохнув, решила принести еще дров. Что-что, а они пригодятся всегда. Но за валежником пошла уже в другую сторону. Принеся еще несколько охапок, я успокоилась — какой-никакой, а свой вклад в обустройство внесла. Вернулся Ванглес, притащил сухое дерево, что-то проворчал, сел на это дерево, и, вытащив из-за пазухи кусок хлеба начал жевать.
Я прилегла рядом с Леттой. Хотела просто полежать, но уставшее тело решило по своему, и сама не заметила, как уснула.
Проснулась от негромких голосов, когда уже начало смеркаться. Сестра, Тинала с Дином и Ванглес сидели около костра. Рида не было — я облегченно вздохнула. Дин пытался что-то выспросить у Ванглеса, но тот молчал. Что-то рассказывала Летта, по-видимому уже смирившаяся с нахождением в этом мире. Тинала ее мало слушала, она задумчиво смотрела на огонь.
Из-за деревьев вышел Рид, еще более мрачный, чем был. Наверное, злится из-за того, что я ему помешала. На мага старалась не смотреть. Он сел к костру рядом с Ванглесом и посмотрел прямо на меня:
— Я выведу вас к Двери, можете не переживать, но если я прошу не беспокоить, то ходить за мной следом не надо. Вокруг поляны я поставил защитный круг. Далеко не отходите.
Я кивнула. Зачавкал Ванглес, и тут же удостоился презрительно-осуждающего взгляда Летты. Дин с восхищением рассматривал скатерть — пустые тарелки исчезали довольно быстро, и появлялись новые блюда. А когда под конец трапезы на скатерти остался лежать большой леденец, мальчик от радости даже в ладоши захлопал.
2
Совсем стемнело, и
В моей жизни уже был один такой, красивый.
Прошло уже два года, как я не видела Грега. Нахмурилась. Грег. Первая любовь яркая, сильная, ее всю жизнь помнишь. Так говорят. Тогда там, на берегу озера, случилось то, о чем девушки шепчутся с воодушевлением, с волнением и предвкушением. И то, о чем я предпочитаю не вспоминать. Когда красивый, статный Грег, служащий в королевском войске, приехал на побывку к родителям, мне было 17 и все девушки Небриса смотрели только на него. Военная выправка, широкие плечи, мужественное лицо. Но из всех, он увидел меня. Когда возвращаясь из кондитерской, я несла полную корзину сладостей для матушкиных гостей, а он догнал, забрал корзину и сказал, что красивым девушкам в одиночестве ходить нельзя, он проводит. Я не могла, да и не хотела ему отказывать. Всю дорогу не могла поднять на него глаз, смущалась, краснела, говорила ерунду какую-то, а на прощание он поцеловал мою руку, и, глядя прямо в глаза, спросил, увидит ли он меня завтра. Приличные девушки не соглашаются так быстро на свидания. Приличных девушек нужно умолять, уговаривать, петь серенады и дарить подарки и цветы, но подарки предпочтительней. И если ты достаточно богат, то нужно идти к родителям приличных девушек и на коленях просить руки их дочери, но, а если ты беден, то, увы, страдай молча, приличные девушки не для тебя. Так говорила нам матушка.
И стоя перед нашим домом, глядя в его удивительные глаза, даже не рассмотрев, какого они цвета, я сказал да. Почему? Зайдя к себе в комнату, я с волнующим ожиданием ждала завтрашнего дня. Сердце ликовало. Самый красивый, самый смелый, самый-самый и мой.… Потом мы украдкой гуляли, он много рассказывал про службу, а я то заливисто хохотала, то смущенно краснела от его взгляда. И как то ночью, Грег разбудил меня, бросив камешек в мое окошко. Серенады будет петь, радостно подумала я спросонья. Но он махнул рукой, чтобы вышла. Я, быстро накинув платье, крадучись спустилась по ступенькам вниз, и выбежала на улицу. Грег взял меня за руку, на прогулку, говорит, на озеро. Он много и красиво говорил о любви, таких слов я даже в романах не читала. Говорил, что скоро уйдет с военной службы, заберет меня, и мы поженимся, говорил, что я его единственная, говорил о настоящей, вечной любви. Когда мы легли, и он начал меня целовать, я ожидала чуда. Но чуда не было. Закончив, он откинулся, и довольно буднично сообщил, что озеро там, могу искупаться. Я долго смывала с себя все, терла и терла, пока зубы не начали стучать от холода. Было противно. Наверное, я все же не приличная девушка.
Проводив меня, Грег больше не приходил. Я и сама не могла понять, хотела бы я, чтобы он пришел или нет. Но, наверное, все же хотела. Я бы тогда высокомерно посмотрела на него и холодно сообщила, что эта ночь была ошибкой. И что я больше не хочу его видеть. Но он не приходил, а я ревела ночами в подушку, больше от обиды, досады и злости на себя. Один раз не выдержала и ночью побежала на озеро. Но подходя, услышала голоса — Грега и какой-то девушки. Я остановилась и прислушалась. Сердце сжалось, а по щекам потекли слезы.
Грег говорил ей о любви, о вечной, о настоящей. Как и мне когда-то. Стало горько, развернувшись, я медленно пошла прочь. На краю нашего сада я села под старый мощный дуб, и окончательно разревелась. Ветер легко раскачивал ветви, и казалось, старый дуб обнимает и утешает, ласково приговаривает — все пройдет, успокойся, все будет хорошо, все пройдет… А я все ревела. Еще до ночи на озере, я думала, Грег тот самый, единственный. Мы поженимся, и матушка увидит, что и старшая ее дочь на что-то способна — вон как, самый лучший парень в городе ее полюбил. А вышло как-то все не правильно. Наверное, матушка права, я и, правда, непутевая.