Ночь подарков и желаний
Шрифт:
Следователь пояснил, что препарат мог быть и без упаковки, и еще сказал, что на теле Артемия Вячеславовича было много следов от уколов. Все руки синие от капельниц, ведь он только что из больницы. Конечно, судмедэксперт попытается определить место последнего укола – если он был. Правда, следует скорее рассчитывать на остатки препарата в крови…
Происходящее в последнее время на нашем предприятии и вокруг него невольно заставляло задуматься, что со смертью главного технолога не все чисто. Тем более его недавно сильно избили… И в квартиру забрались. Во всем нужно было разобраться.
«Но
Однако все стало понятно намного раньше.
Когда я, мертвая от усталости, приехала домой, меня ждал большой конверт, доставленный курьером. За конверт расписался Костик.
– От кого это? – поразилась я.
Костик ткнул пальцем в фамилию отправителя.
Конверт был от… Артемия Вячеславовича Ильинского.
– Я весь извелся, тебя дожидаясь, – признался Костик.
Мы отправились на кухню, я вскрыла конверт и увидела копию завещания. Артемий Вячеславович оставлял мне свою квартиру. В конверте также лежало письмо, в котором он объяснял причины своего ухода из жизни, говорил, к какому нотариусу мне идти, и сообщал, кому еще отправил копии объяснений своего поступка… Они были отосланы и в прокуратуру, которая интересовалась нашим предприятием, и в ФСБ. Главный технолог также отправил письма в редакции нескольких питерских газет, на одну радиостанцию и на два телеканала. Может, хоть кто-то отреагирует так, как ему хотелось.
В письме Артемий Вячеславович сообщал, что долго работал над дешевым обезболивающим, о чем его просил наш генеральный директор Роман Евгеньевич Истомин. Его работа дала поразительные результаты. Препарат он получил, а также выяснил, что при его производстве нужно очень строго соблюдать технологию, иначе может получиться совсем не то, что требуется. Может получиться обездвиживающий препарат, действие которого подобно действию ливакрона, а может получиться и наркотическое вещество.
Главный технолог объяснил все генеральному директору и вскоре понял, что выпустил джинна из бутылки…
Артемию Вячеславовичу стало ясно, что Истомин не откажется от побочных производств, – по крайней мере, у него сложилось такое впечатление.
И Ильинский решил уничтожить свое детище. А для этого в первую очередь нужно было… убить генерального директора.
Но чтобы нанять киллера, требовались деньги, а у Ильинского их не было.
Подумав, он вышел на одного парня, который мог устранить Истомина. Парень согласился взять оплату не деньгами, а партией нового наркотика. Ильинский собственноручно его изготовил.
Две попытки убийства Романа Евгеньевича оказались неудачными, и Артемий Вячеславович решился на третью.
Но когда выяснилось, что и после третьего покушения Роман Евгеньевич остался жив и здоров, у Ильинского опустились руки.
Он понял, что устал бороться, и одновременно хотел своей смертью искупить грехи и привлечь внимание к проблеме производства наркотиков. Мне же он просто сообщал о том, что кончает жизнь самоубийством… А поскольку близких родственников у Артемия Вячеславовича нет, но я всегда была добра к нему, он решил завещать мне квартиру – единственное имущество,
Прочитав письмо, я разрыдалась. Мне было безумно жаль Артемия Вячеславовича. Ведь и в самом деле блаженный! К сожалению, убийством одного нашего генерального директора мир от наркотиков не спасешь… Если бы все было так просто!
– Да-а… – протянул Костик. – Кто бы мог подумать, что у нас такие страсти на предприятии! А мы ничего не знали!
– Бедный Артемий Вячеславович! Ему некому было излить душу…
Как я его понимала!..
Я спросила у Костика, что, по его мнению, будет дальше с нашим предприятием и с Истоминым.
– А ничего, – махнул рукой мой юный друг. – Мы же не производим наркоту, про которую пишет Ильинский. Мало ли что он изобрел. И потом, разработки ведь пропали…
Глава 43
А на выходных появился Олег. Я, признаться, терялась в догадках, придет он или не придет. Пару раз про него спрашивала Юлианка. Я только пожимала плечами. Валентина не открывала дверь. То ли просто не желала никого видеть, то ли куда-то уехала. Но почему она мне ничего не сказала?!
Правда, невесть откуда вернулась старая дева. Она очень изменилась. В глазах горел огонь. Она сообщила мне, что вступила в НОРМ (национальную организацию русских мусульман) и будет заниматься совсем другой работой.
– Террористической? – устало спросила я.
– Что вы, Тоня! Просветительской!
– А Джохар?
– Мальчик уехал, – вздохнула соседка. – Какой хороший мальчик!
Проводив старую деву, я вернулась на кухню. Юлианка сообщила, что, пока мы говорили, звонил дядя Олег, он скоро приедет.
Я принялась приводить себя в порядок.
Потом у нас был ужин на троих. Больше всех за столом говорила Юлианка, – она была очень возбуждена из-за появления дяди Олега. Потом ее наконец удалось уложить, и мы смогли все прояснить.
– Я должен перед тобой извиниться, Тоня, – сказал Олег.
«Что это все передо мной извиняются в последнее время?»
– Я не мог открыться раньше и был вообще вынужден исчезнуть. Я не мог тебе даже позвонить, иначе бы сорвалась операция.
– Ты в самом деле из ФСБ?
Он сходил к куртке и вернулся с удостоверением. Я его внимательнейшим образом изучила.
– И Гриша?
Олег кивнул.
– Но мне казалось, что вы должны действовать как-то по-другому…
– Приходится действовать по-разному… Наша цель – государственная безопасность. Но Гриша специально подставлялся, хотя легко мог справиться и с Валентиной, и с тобой. Так ему удалось многое узнать. Валентина выдала себя в разговорах с Гришей. И он ее, конечно, подбадривал и подталкивал к разговорам и действиям. Про новый наркотик лапшу вешал – на который подсаживаются с первого приема и который безвреден для организма. Да и не лежал он подолгу, прикованный наручниками в холодном доме. Рядом всегда были наши люди. Изначально же мы приехали просто прояснить ситуацию у гражданской жены Истомина. От вашего главного технолога поступил сигнал, правда, тогда мы еще не знали, что это главный технолог…