Ночь, прожитая трижды

Словин Леонид Семенович

– Да...
– Качан слушал невнимательно.

– Спрашиваю: "Чего вам?"Он вроде замялся. "Хочу, чтобы обслужили по высшему разряду..." Взял две бутылки коньяка "Наполеон". Большую коробку "ассорти". Конфеты сразу девчонкам: "Это дамам..."Вторую бутылку "Наполеона"- мне... "Будет время - как-нибудь посидим..."

Охранник затянул рассказ. Девчонки шушукались.

– Разговорились. Узнал про меня, что мастер спорта. "Сколько получаешь? Да разве ж это деньги для

бронзового призера России?!"

– Это уже неделя прошла, - подружка охранника существенно сократила повествование. На верхней губе у нее чернел след прикуса, впрочем, искусно закрашенный. Охранник и сам заметил, что заболтался.

– Короче, оставил эту визитку. Обещал утром зайти. Но что-то мне подсказывает, что уже не появится.

– Можно попытаться, - Качан мельком взглянул - "Коржиков"или "Каржинков"- сунул визитку в карман.

– Взбодрись...
– Охранник открыл бутылку.
– А, узнаешь, - с меня коньяк. "Наполеон".

Качан взглянул на часы. Время уже поджимало. Электричек из Москвы не было уже минут двадцать. Никола должен был вотвот подъехать. Надо были идти.

– Ну, на посошок...- Охранник достал из-за полки стакан.

– А сам?

– Нас проверяют... Если перебор хозяин сразу выбросит. Ты че, Вера?!

Подруга за спиной Качана подавала ему какието знаки.

– Уж сразу "че!"- Торфушка заулыбалась, показала на его джинсы "молния" на гульфике была расстегнута.
– Ничего не потеряешь?

– А что каждую минуту дергать тудасюда...
– Он и его подруга были уже поддаты.
– Только "молнию"ломать!

Парочка засмеялась.

После ухода Качана у них предполагалось повторение пройденного, но уже по полной программе.

– За вас...

Водка была ледяной. Пошла прямо в душу.

Только потом распробовал:

– Из "левых" что ли?

Торгаши засмеялись.

"По-видимому, "осетинка"...
– По ночам, пользуясь бесконтрольностью, в палатках приторговывали фальшивой осетинской водкой.

– Не забудь про визитку...

Мутить начало, едва Качан вышел из палатки.

Фальшивая водка, хронический недосып, "усиленный" вариант несения службы, в котором вся столичная к о н т о р а пребывала беспрестанно. Сначала в связи со взрывами на Каширке, потом всякий раз, когда в Москве гремело и затем снова и снова, когда министру надо было успокоить общественность, Государственную Думу, президента...

Каждый опер к ночи ходил, как во хмелю...

На платформе Качан почувствовал себя и вовсе хреново.

Опустился на скамью. Последнее, что слышал, - свист электропоезда за деревьями впереди. Электричка шла из Москвы.

Судя по времени, предпоследняя, отправлявшаяся до ночного технического перерыва. Следую

щую он уже не слышал...

Крыса под соседней скамьей юркнула в щель...

Качан поднялся, сделал несколько шагов. В висках колотило Его снова вырвало. Тут же, у скамьи. Он почувствовал себя легче.

Вдалеке снова постукивал скребок уборщика...

Электрички до утра не ходили.

Все было похоже на тяжкий сон.

"Вот и кончилось все..."

Обозримое будущее было легко предсказуемым.

"Утром - рапорт начальнику Управления, отстранение от должности, объяснение с инспекторами Службы собственной безопасности..."

В заключении особистов можно было не сомневаться.

"Связь с сомнительными лицами из коммерческих структур, пьянка, женщины легкого поведения и как результат потеря бдительности и утрата табельного оружия и удостоверения личности... "

Классическая этиология ментовского преступления!

Утром на его службе можно поставить крест.

Впереди предстоял еще суд чести среднего и младшего начальствующего состава. Увольнение с передачей материала в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

В реакции прокуратуры можно было не сомневаться.

"Полный облом..."

Закончивалась жизнь, о которой не расскажешь никому, кто ею не жил...

Уборщик, скалывавший снег в конце платформы, прошелся еще метлой по кромке, сложил орудия труда. Качан двинулся к нему.

Еще кружилась голова, но слабость понемногу проходила.

Уборщик не уходил. Встретил вопросом:

– Что? Пооблегчили?

– Есть немного.

Качан узнал его.

"Пенсионер-подполковник, бывший начальник патрульнопостовой службы ..."

Качан еще застал его действующим:

"Бравый строевик - хохол из правофланговых..."

Сейчас перед ним был худой высокомерный старик. Он не стал прирабатывать по месту прежней службы. Работал физически по ночам, с коллегами почти не встречался .

Качана он не помнил. Спросил, как обрадовался:

– Сняли часы - то?!

– Ну!
– Старший опер не стал разочаровывать:

Отставник был удовлетворен. Предположил уверенно:

– Еще и бумажник, наверное...
– Его радовала собственная сметливость.
– Кошелек - это они берут обязательно! Денег, наверное, много было?!
– Он быстро смекнул.
– Вчера на ЗИЛе получка ... До рубля взяли или чуть оставили?..

– На метро осталось... Вы все видели?

Бывший милиционер осклабился: