Ночь, прожитая трижды
Шрифт:
"Какойто почтовый ящик..."
– Небось набегалась за день, Ксения. Садись. Помянем светлую душу
Витеньки. Царствие ему небесное...
– Спасибочки...
Ксения знала, как себя вести. Кивнула ментам, Качану. В прошлый раз она тоже сидела на том же месте. Подвинула тарелку.
Улучив минуту, когда ее оставили без внимния. быстро шепнула:
– Мосул вернулся в общежитие. В курсе? Ему заказали билеты на ближайший рейс в Лагос. Днем он улетит...
– Вполне объяснимо...
– Сейчас
критический срок. Он у вас?
– Его завезли в Склиф. Как ты сама?
– Perfect! Совершенно!
Она вернулась из общежития в отличном настроении. Ей можно было позавидовать: впереди вся жизнь и каждый день - новые надежды и свежие впечатления. Фортуна к ней пока благоволила.
– Молодец...
Ксения благодарно прижалась к нему коленом. Потом и вовсе заплела
Его ногу. Так уже бывало.
– На тебя не накатили, когда ты звонила?
– Нет, никто даже не обратил внимания...
Витькина мама наполнила стопки. Все снова пригубили.
– Ты чего? Завязал?
– Ксения обратила внимание - Качан поставил рюмку
нетронутой.
– Да нет.
– Он улыбнулся.
– Просто завтра меня кинут...
– Кто?!
– Начальство...
– Да ладно!
– Путана показала ослепительно белые зубы.
– Честно. Это и по мне тоже поминки...
Он недоговорил. У Игумнова прозвонил сотовый. У телефона был
Карпец . Он звонил с вокзала. Был хорошо слышен голос дикторши, объявлявшей об отправлении очередного сцепа. Пухлогубая, она их едва размыкала и в конце почти каждого слова у нее слышалось явственное "м".
... Отправляетисям... со второго... путим...
Уже вовсю ходили электропоезда.
– С вами поговорят...
– Карпец обращался к Игумнову всегда только на "вы".
Трубку взял Никола.
– Это я...
– Что-нибудь случилось?
– Я на вокзале. У меня... п л е т к а, Игумнов...
Он выбрал совсем новое словечко.
"Может, чтобы Карпец не понял..."
На ф е н е последних лет п л е т к о й называли оружие!
– "Макаров"?!
– Да. Из Домодедова. Он был у этих к о з л о в...
В отличии от молодых нынешних воров Никола вел краховый образ
жизни - без машины, одетый посто, как многие вокруг; в ресторанах почти не бывал: "пить - это да, а жрать - дело свинячье"!
Ментов он попрежнему презирал.
В машине, когда Цуканов снял с него наручники, Никола сразу решил, что останется в Домодедово. Ехать с Цукановым, со вторым ментом, сидевшим рядом с водителем - скользким, с быстрым присматривающимся взглядом - ему было ни к чему. Кроме Игумнова у него не было среди них ни одного, кому он доверял или сочувствовал.
"Все продажные суки..."
Он отрабатывал им разрешение прописаться в столице, прекращение
– Я выйду у станции...
– Сам доберешься?
– Цуканов по обыкновению спешил. Никола это
видел. У воров Цуканов не мог бы стать авторитетом.
– А то подбросим...
– Езжайте...
До станции было еще не меньше километра.
Скользкий тип, сидевший с водилой, вновь коснулся Николы холодными цепкими глазами.
Никола окунул подбородок в воротник.
У него не было дел ни в Москве, ни в любом другом месте. Дела
возникали внезапно сами по себе. Так было сызмала.
Острый воровской взгляд вдруг засекал едва заметные складки
взбугрившегося перед входной дверью половика, где хозяева, уходя, оставляли ключи. Или замечал форточку в окне - прикрытую, но не запертую...
Или как этой ночью...
Когда домодедовский начальник розыска ввернул в разговоре, что нашел отпечатки пальцев, сокамерник Руслан, сразу заменжевался. А речьто шла всего лишь о заточке, которую Никола сбросил в машине...
"Руслан не знал о ней! О чем же тогда он забеспокоился?!"
Потом, когда мент в дежурке держал за спиной заточку, это снова застало частного охранника врасплох...
"Почему? Он ведь не знал о ней?!"
Никола не мог рассказать Цуканову о своих подозрениях. К чему? Тем более при постороннем. Своими бесцветными глазками недельного кобелька Никола замечал многое вокруг...
Волноваться Руслан начал еще раньше...
Когда менты у переходного моста не смогли задержать "джип"чероки"и бросились к замешкавшемуся охраннику, Руслан бросился за ближайшую коммерческую палатку, хотя у него не было никаких шансов.
Схватили его уже по другую сторону торгового ряда...
В машине, когда их доставляли, Руслан тоже нервничал. Не углядел,
как Никола рядом незаметно сбросил из рукава заточку. Когда домодедовский начальник в дежурке брал его на пушку, он тоже не знал, как быть.
"Он решил, что менты все осмотрели там, в снегу за палаткой..."
– Значит, выходишь?
– удостоверился Цуканов рядом с платформой.
– Да, притормози...
Никола оставил Цуканова с его операми в машине, направился к к переходному мосту.
Еще не светало. На противоположной платформе на Москву было
черно от людей, ожидавших первую электричку. Молчаливый невыспавшийся люд, привыкший досыпать в поездах...
Где-то далеко послышался долгий гудок.
Никола подождал, пока Цуканов отъехал, сходу повернул в сторону коммерческого торжища. Покупателей все еще было мало, но они уже появлялись по- одиночке, то тут, то там...
Внезапно Никола остановился. Навстречу шел его старый ненавистник ментуборщик, которого он давече видел на платформе.