Ночь с лучшим другом
Шрифт:
— И ты согласилась? — сдавленным шепотом, чувствуя, как горло стягивает удавка. — Согласилась поужинать с ним, а жрешь макароны?
— Ну не нажираться же перед ним, — оббегает она стол, целует меня в щеку, а мне ее ударить хочется. И к кровати привязать, чтобы не ходила никуда. Хотя, чего ее винить, разве я говорил, что буду ждать ее с предложением подарить свое сердце?
Да она разобьет его и не оглянется на осколки.
Саша бежит переодеваться, находит платье, которое я даже не видел не разу, открывающее ноги выше колен и
— Ну как я? — крутится она перед зеркалом, чуть нагнувшись, а я меня словно парализует.
Она красится.
Она, блять, никогда раньше не красилась. Ей это и не нужно. А тут помада, тушь.
— Нормально вроде, — отвечаю я, и в кулаке сжимаю подарок. — Не знал, что у тебя косметика есть.
— Ну а куда мне в ней ходить? А теперь повод появился. Ресторан как никак, — улыбается она в зеркале, а я отворачиваюсь. Внутри клокочет злость, и я молчу, чтобы просто не задушить меркантильную суку.
Нет, нет, она просто идет на встречу с этим Алексом.
Зачем?
Зачем, блять?!
— У тебя все нормально? — спрашивает она, надевая туфли на шпильке. — Ты бледный.
— Устал просто. А ты экзамен-то сдала? Поступила?
Она берет паузу, застегивая ремешок на босоножках, пока я рассматриваю блядски длинные ноги. Потом поднимается с улыбкой.
— Конечно поступила. Теперь у меня будет стипендия и тебе не придется мне помогать.
— Мне было не сложно, — цежу сквозь зубы, а она пожимает тонкими, обнаженными плечами и посылает мне воздушный поцелуй.
Зачем уходит в прихожую, хлопает дверью, так же как я хлопаю дверью в свое сердце.
А рука сама вытягивает подарок из кармана и замахивается им в стену.
Туда же с ревом летит тарелка с макаронами. А меня накрывает коконом боли, и я хватаю сигарету. Дрожащими руками пытаюсь прикурить от зажигалки. Хоть немного отравиться, может тогда легче станет.
Но зажигался не работает, и я тоже со злости бросаю ее в стену, а сам оседаю на пол, чувствуя, как меня трясет.
***
Глава 25.
*** Алекс ***
Человек многое может стерпеть. Боль. Предательство, раздражение. Но порой пора ставить точку. В моем случае это нужно было сделать давно, но прошлое словно болото затягивает в себя не давая выбраться на сушу.
Таким болотом была Лариса. Она одним своим присутствием напоминала былое время. Когда мы вчетвером наслаждались жизнью, радовались каждому проведённому вместе дню. Трахались, как одержимые при любой удобной возможности. Кажется, я до сих пор там. Живу тем временем, забывая сколько жизней мы разрушили из-за собственной похоти, и тупого желания оторваться. Живём же раз, зачем напрягаться всегда говорил Черепанов, в итоге став мужем той, кого мы изнасиловали по прихоти Ларисы.
Как часто я хотел остановить вакханалию, как часто молчал, кайфуя от неё.
Но время идет, и даже я смог измениться.
Теперь меня не заводят крики во время оргазма, крики боли и даже смех… Кажется, что
И первым делом избавиться от главной заразы своей жизни, которая десять минут назад трахалась, с каким-то мужиком в доме где росли её дети. Я не стал мешать, ушёл на кухню, налил себе кофе и размышлял о том, что не чувствую ревности. Вообще ничего. Выжженная, ядерная пустыня внутри.
— Почему ты не присоединился? — спрашивает она, проведя руками по плечам и я чувствую запах чужой спермы. Меня передергивает, и я отталкиваю её руки.
— Тебе самой от себя не противно?
Она смотрит на меня как на идиота, потом откидывает голову назад и заливается смехом.
— Как-то поздно ты спохватился прививать мне мораль…
— Мораль и ты — антонимы, — допиваю горький, как ситуация кофе и встаю, чтобы уйти.
— Последнее время ты только нотации мне читаешь, а трахнуть нормально можешь. То не стоит! То голова болит! — догоняет меня, поцеловать пытается, а я все еще помню, мягкие сухие губы Сашки и противно становится. Отпхиваю суку.
— Ебарей у тебя хватает и без меня.
— Да что с тобой! — орет она. — Проснулась совесть? Ощутил чувство вины перед той малышкой, которую бросил на произвол судьбы?
— Закрой свой блядский рот! — рявкаю. Не хочу слышать правду. Да, думаю про Сашу. Но и появится в ее жизни снова это снова дать шанс, что у нас может что-то получится. У нее должен быть выбор. У нее должен быть кто-то другой. Но все мысли о Саше заглушают в истерике брошенные слова.
— Если тебе так хочется побыть папочкой, можешь обратить внимание на собственную дочь, — смеется она, а я оборачиваюсь резко. Пытаюсь понять зачем она пиздит?
— Ты о чем?
— О Дашке… Твоя она.
— Нахуя ты врешь? — страх ледяными стрелами впивается в кожу. Хватаю её за горло и требую ответа. — Лара! Ты сказала, что беременна от Малышева!
— Ты был гол как сокол, а я жить хорошо хотела. Ребенок был отличным способом заполучить Малышева, который утекал сквозь пальцы. Вообще из вас троих ты оказался самым глупым, — хватает она меня за подбородок пальцами и скалится. — Каждый их них давно понял, что я не способна быть нормальной, но ты продолжаешь ко мне приходить. Ненавидишь, но приходишь, каждый раз вспоминая такую трепетную дружбу.
— Даша? — сипло, на нервах. — Моя? Но она не похожа…
— А ты рассматривал? Она пухлая, вот и кажется, что в Малышева. А черты то твои…
— Если ты врешь…
— А зачем мне это? — смеется она и сама отстраняется. — Был смыл врать, когда у меня ничего не было. Теперь мне плевать.
Ухожу из дома на ватных ногах. Нужен тест ДНК. Если он покажет… Блять. Ну и что, даже если это правда? Что она даст Даше. Травмирует психику? Даст понять, что ее мать шлюха? А отец слабовольный болван. Но ведь она может и не узнать об этом. Она может думать, что я нормальный. Почти герой.