Ночь с лучшим другом
Шрифт:
И как мне после такого ему про оплату учебы сказать?
— Из-за Мити! Я вообще дума, что он вас усыновит, а ты… — трет он глаза, краснющие, опухшие и снова ухмыляется. — Пиздец, Саш. Я думал…
— Что ты думал! Что ты думал?! Что меня можно как шарик пинг-понга, туда-сюда кидать. Ты сам сказал, что мы друзья, а теперь устраиваешь сцену ревности из-за одного свидания?
— Никаких сцен ревности, — отмахивается он и снова пинает баул, вываливая содержимое на кафель. Мирон просто все скомкал и запихнул.
— Мирон! Ну не говори так! — уже слез сдержать не могу. Руки к нему тяну, а он меня отпихивает так, что я в стену врезаюсь.
— А как?! А как говорить? Ждать и надеяться, что ты снова не побежишь с ним на свидание? Сдерживаться, чтобы не убить тебя, если ты обманешь, — орет он и рывком к стене меня прижимает. Всем телом нависает. Рядом с головой кулаком в стену бьет. Алкогольным дыханием опаляет, ладонью шею накрывает. С ума сошел, не иначе. Сердце тут же заходится от страха, и я слова сказать не могу. — Надеяться, что ты выберешь меня? Ты любишь меня, Саш?
— Что? Постой, ты же… — меня колотит, я не понимаю ничего. — Мирон, ты говорил, что мы друзья. Ты это говорил!
— Да забей на то, что я говорил! — шипит он мне в лицо, давит на шею, дыхание перекрывает. — Ты любишь меня? Скажи…
А я не знаю. Я не знаю, что ему сказать.
Про провал сказать? Про то, как он мне дорог сказать?
Про то, что не время сейчас и он завтра жалеть будет о сказанном. О том, что я в себе еще разобраться не могу и поцелуй с Алексом вспоминаю. Вспоминаю и думаю, какими будут губы Мирона на вкус.
— Ты целовала его, да?
— Что? — как быстро он переключается, словно мысли прочитал. И вот взгляд из огненного, становится ледяным. И я сразу вспоминаю, что он меня шлюхой обозвал.
— Что, что? Воняет от тебя его слюнями, вот что! Впрочем, шлюхе же неважно с кем и когда, — снова этот злой тон и он вдруг сует мне деньги в декольте. — Давай ты и мне по-быстрому отсосешь.
— Прекрати! — отпихиваю, уже не хочу с ним, таким разговаривать. Видеть его не могу. — Иди проспись! Завтра….
— А, не будет завтра. Сейчас или никогда. Или ты меня выбираешь, или нахуй идешь…
— Да, как ты…
— Отвечай! — орет он так, что эхо от стен отбивается и в голову мне гневом бьет. То есть сидеть и даже намека не делать на чувства, это нормально. Трахать кого-то там нормально. А теперь стоило мне сделать что-то действительно стоящее ради нас, он берет и просто все рушит.
А я должна исправлять?
— Да, пошел ты… — высовываю деньги и ему в лицо кидаю, так что они хлестко бьют и рассыпаются фейрверком нашей дружбы.
— Что ты сказала?
— Нахуй пошел. Принес
А почему я должно оправдываться? Почему я вообще должна что-то ему объяснять?!
— Ну и отлично, — отстраняется он. — Пусть Алекс твое нытье выслушивает и программы о моде смотрит и задыхается запахом духов.
— Вот и отлично. А ты иди и найди ту, кому будут интересны бесконечные разговоры о карбюраторах и нюхает вечный запах машинного масла.
И мы стоим как два врага. Смотрим друг на друга. Кулаки сжимаем. И мне хочется сказать усталое.
«Пошли спать», но контакт прерывает скрип двери.
— Что тут за шум!? — выходит какая — то бабка и мы поворачиваем к ней головы. А затем Мирон сбегает по лестнице, и я слышу, как жутко громыхает подъездная дверь.
Вздрагиваю и извиняюсь перед бабушкой.
А потом она же помогает мне затащить баулы в квартиру.
И я не чувствую себя виноватой.
Нет!
И плакать я не буду. А сижу в коридоре, потому что лень вещи разбирать, потому что в доме Мирона все было разложено по цветам. Потому что мы вдвоем пытались создавать уют и порядок. А для кого мне это теперь делать? Для себя?
Слышу визг шин и подскакиваю. Он же пьяный! Мне жутко за Мирона становится.
На машине.
Пьяный.
А если он разобьется? А если он умрет?
Он ведь больше гонять не сможет. А долг за нее придется выплачивать еще много лет.
И делаю первое, что на ум приходит. Ему звоню, а когда он сбрасывает, Алексу.
— Алекс… Помоги…
— Что случилось, — довольно сонным голосом отвечает он.
— Мирон… Помнишь его? Пьяный и злой. А машина не его. Ты можешь его найти, и если что выручить, я все что хочешь сделаю…
Опять… Прошу. Теперь не за брата, а за друга. Лучшего друга.
— Заманчивая перспектива, — усмехается он, а я баул сама пинаю. Да, быстрее! — Сейчас позвоню в пару мест. Найдем мы твоего Мирона Номер говори машины.
И он уже отключается, а я только и думаю о том, что Мирон то больше не мой.
Глава 28.
Я так и не могу разобрать вещи. Стою в крошечной прихожей, облокотившись об стенку и на баулы смотрю. И сразу в голову воспоминания лезут, как мы с Мироном не могли найти места для всех моих вещей.
— Ну и куда тебе столько. Ты же не носишь и трети?
— Предлагаешь все выкинуть? А вдруг меня понадобятся эти туфли.
— Ты на них даже стоять не можешь! — бесился Мирон, когда я указывала на босоножки на огромной платформе. Они правда классные.