Ночь с открытыми глазами
Шрифт:
— Начинается регистрация билетов и оформление багажа на самолет Ан-24, вылетающий по маршруту Окшайск — Волгоград — Москва. Пассажиров просят…
Сардар, провожавший Женю, осекся на середине своей последней фразы, потускнел. Только что
Вообще, о чем они только не переговорили, пока ехали в автобусе и ожидали здесь, в ночном и предутреннем аэропорту, — когда разлука еще казалась далекой.
— Саша, в самом деле, как ты думаешь: об этой истории, с Лещинским и остальными, стоит писать или нет?
— Как хочешь.
— Ну, а ты как хочешь?
— Что я тебе могу посоветовать? Может быть, отец прав и не очень хочется вспоминать такое прошлое.
— А Николаев-Лещинский, по-твоему, признался или нет, что он…
— Как знать. Вот ты напишешь свой очерк, а не может так случиться, что он прочитает его, хлоп… и признаваться больше некому.
— Нет, ты послушай. Написать можно по-разному. Пусть у меня будет город, край, совсем не похожий на ваш. И фамилии, конечно, другие. А бой в точности описать, и все, что ему предшествовало. Пусть Лещинский, если он жив, прочитает…
— Значит, ты
— Если она до сих пор не чиста… А что ты думаешь? В конце концов, главное — рассказать, что и такие ситуации бывали с нашими людьми на войне, и выходили из них с честью…
— Попробуй.
— Значит, советуешь писать?
— Я лучше тебе письмо напишу потом, — сказал он, запинаясь. — И все расскажу, что я думаю… об этой истории. Ты ответишь мне?
— Конечно. Я сама тебе напишу, как прилечу. Давай — кто раньше.
…Говорили и не могли остановиться. И вот теперь, когда пришел самолет из Москвы и они оборвали на полуслове последнюю мысль, связывающую обоих, Женя вдруг, неожиданно, поняла, что там, в хорошо знакомом подмосковном аэропорту, она ступит на землю, пожалуй, с таким же чувством полутоски-полутревоги, какое было у нее в первые минуты здесь, в Окшайске. И тогда, и теперь позади оставалось что-то, без чего еще можно, но уже очень трудно жить…
Она взяла его руку.
— Письмо начнешь писать сразу же, — приказала она. — Приедешь из аэропорта домой и начнешь. Так?
— Непременно так. Ты еще до Москвы не долетишь, а я уже письмо напишу. И слушай, Женя. Если ты пройдешь по своему конкурсу, я… приеду к тебе в Москву.
— Тсс… Об этом молчат.