Ночь с тобой
Шрифт:
— Коньячку, — чувствуя, что этот напиток прочистит мое горло, попросила я.
— Какой желаете? — бармен показал на «Наполеон», «Мартель», «Хенесси» и «Метаксу».
Я любила мягкий и маслянистый греческий коньяк.
— А мне русской водочки! — попросил мой спутник.
Выполнив заказ, бармен дежурно улыбнулся.
— Ну, за ваши успехи! — произнес мой ухажер, и не успели мы поднести рюмки ко рту, как откуда ни возьмись на нас стремглав вылетела Ксюша.
— Риса, — заорала она громким голосом, — включай быстрей телек, там тебя показывают.
В отеле через спутник принимался наш общероссийский
— Да где же здесь телевизор? — растерялась я.
— В Караганде, — передразнила меня Ксюша и, водрузившись на табурет, выхватила у бармена пульт из рук. В баре над головами посетителей висел телевизор, по которому все время кто-то пел или плясал.
Пощелкав кнопками и разобрав догола пульт, моя продвинутая и очень упрямая внучка все-таки поймала нужный канал. Это был повтор той самой программы по правовым вопросам с моим участием. Ксюша не опоздала. Я как раз спорила с известным профессором. Помню, как я готовилась к этой передаче, проштудировав массу литературы. Моя помощница добыла для меня очень важные сведения по теме, да и Танюшка помогла советами. Я блистала. Посетители бара, а там перед ужином уже поднабралась публика, среди которой было много иностранцев, узнав, уставились на меня. Не знаю, все ли понимали предмет спора, не говоря уже о русском языке, но в том, что я теперь уж, точно, выглядела звездой, можно было не сомневаться. В душе я, конечно, ликовала, уж очень мне хотелось, чтобы он, этакий плейбой с вечным эскортом красивых девушек, понял, что я тоже не лыком шита. Зачем это мне было нужно, не пойму.
Когда кончилась передача, Ксюша торжественно взяла меня за руку и увела. Автографов никто не попросил.
Я обещала, что сразу после ужина свожу Ксюшу с ее приятелем-немцем на аттракцион в специальное детское кафе. Потому что его родители уже неоднократно брали мою внучку с собой на экскурсии, возили в аквапарк и т. д. У Ксюши были свои амбиции. Она бы выбрала «русские горки», как здесь называют ужасный аттракцион с трамплинами и полетом над морем, который мы, россияне, тоже называем горками, но американскими. Но я категорически возражала.
— Риса, — умолял она, — ну пусть этот немец поймет, что значит «русские горки», мне так хочется.
— А ему?
— Он, по-моему, боится.
— Так ты хочешь, чтобы ему было страшно?
— Не знаю, ну если русские, пусть попробует.
— Знай наших, что ли? — застыдила ее я. — А то, что страшно будет и тебе тоже, — это ничего?
— Ничего, я потерплю.
— Он же так хорошо к тебе относится, ты с ним дружишь, его мама тебя даже в гости на каникулы пригласила.
— Его мама говорит, что Россия нищая.
— Ну, небогатая, — вынуждена была согласиться я. — Но ты же не бедная. У тебя мама и папа с высшим образованием, хорошо зарабатывают. А его мама чем занимается?
— Дома сидит.
— А папа?
— Знаешь, Риса, по-моему, они все вообще без образования. Отец на складе работает, на такой машине по рельсам ездит, товар возит. Я фотографию видела. По-нашему, это грузчик называется. — Ксюша фыркнула. — А живут они в собственном доме, и машина у них не такая хилая, как наша, мама с ней из ремонта не вылезает. Я вот за границу первый раз поехала, а он уже все страны объездил. На лыжах в Швейцарии катался, в Лондоне по музеям ходил. Поэтому и английский получше меня знает,
Я и не подозревала, что моя внучка может беседовать на такие философские темы. Но то, что ее задел разговор о нищей России и она, затаившись, исподтишка мечтает отомстить немцу, покатав его на «русских горках», — это нехорошо.
В общем, я их повела в совершенно безобидное детское кафе. Оно было, как и все тут, на открытом воздухе. Аттракционы не опасные: прыжки на батуте, карусели, качели и прочие детские забавы. Я уселась за столиком в почти что игрушечном кафе, заказала кофе, пока моя «смелая» внучка, испугавшись даже карусели, правда, та крутилась с большой скоростью и не совсем так, как у нас (обороты были по кругу и эллипсу), визжала от страха. На всякий случай она усадила немца впереди себя и впилась ему, как кошка, в бока. Тот терпеливо молчал. Он хотел ей предложить какой-то свой вариант, но она не стала его даже слушать.
— Не грузи, — по-русски отшила она его.
— Ихь не гружу, — защищался он.
— Риса! — орала она мне сверху. — Посмотри, как мы высоко! — Карусель, как специально, замерла на мгновенье.
— Так-так, — сквозь визг и крик услышала я знакомый голос, — дочку в мертвую петлю, а сами, значит, победу празднуете. — Передо мной стоял он, красавец мужчина, покоритель дамских сердец, первый кавалер нашего отеля.
Про дочку и карусель, которую он назвал мертвой петлей, я пропустила мимо ушей, а вот насчет победы…
— Победу над кем?
— Над чем, — уточнил он, и сам же за меня ответил: — Над правосудием.
— Позвольте, при чем тут правосудие?
— Вот уж не позволю, — шутливым тоном перебил он меня. — Хочу представиться, я юрист, поэтому…
— Я о вас все знаю, — соврала я, не моргнув глазом.
— Да ну? — как-то вяло удивился он. Наверное, думает: он так известен, что его знают все. Хорошо бы разведать хотя бы, как его зовут. Надо же ляпнула! Теперь как-то неловко спрашивать. Но у журналистов, как у сыщиков, свои уловки:
— К вам по имени-отчеству обращаться? — Этот прием всегда срабатывал.
— Что вы! Зовите меня просто — Святослав.
— Спасибо, — согласилась я. — А меня…
— Знаю-знаю, у вас очень редкое имя — Риса, — приятно удивил он меня. — Наверняка в честь кого-то.
— Да, знаете, в честь одной моей очень именитой прародительницы, — умно поддержала я, с опаской поглядывая на Ксюшу, которая могла бы в мгновенье, поведав историю про рисовую кашу, разрушить его идиллическое предположение.
— Она была испанка? — подсказал он мне вполне экзотический вариант.
Я молча разгладила рукой любимые итальянские брюки из тонкого бежевого кашемира, к которым уже здесь, в Испании, когда нас возили на шопинг, подобрала дорогущую и очень элегантную светлую блузку. Хотела не надевать до Москвы, но сегодня, в такой день, я как чувствовала! Она оттеняла мой легкий средиземноморский загар и гармонировала с приподнятым настроением. Судя по тому, как он разбирается в своих шмотках, такую блузку оценит наверняка.