Ночь со зверем
Шрифт:
— Уилл, выйди, — приказал я. Тот зыркнул на меня недовольно, но послушно покинул комнату. А я посмотрел на Рона: — Не стоит. Это не твоя область.
Рон потер подбородок, опираясь на стол:
— А чья?
— Это связано с тем, что я оборачиваться не могу.
— Думаешь, последствия заключения?
— Может быть, да, а может, и нет.
Мы помолчали некоторое время, прежде чем он тихо заговорил:
— Как начался приступ? Что ты делал?
— Какая разница…
— Просто ответь, — с нажимом потребовал он.
Я вздохнул:
—
— И что думал?
Я усмехнулся:
— Не стоит тебе меня так хорошо знать…
— Я врач, — возразил Рон спокойно. — Не использую твои диагнозы против тебя. Мне надо знать, ты же понимаешь.
— Думал, что надо оставить ее в покое.
— Понятно. — Он оттолкнулся от стола и повернулся к чемоданчику: — Думаю, ты прав. Это — не моя область. Единственное, надеюсь, тебе объяснили, что мыслей, подобных той, которая тебя привела к гипоксии, держать в голове больше не стоит.
— Я думал, у нас свобода мысли, — огрызнулся.
— Твои мысли ведут тебя не туда, и ты сам прекрасно это знаешь. Думал бы по-другому, не было бы сопротивления…
— Не знал, что ты психиатр, — нахмурился я, отводя взгляд.
— Нет. Но самый верный способ облегчения симптомов — их принятие. Это работает. Сопротивление вызывает противодействие. Невозможно пробовать себя на прочность бесконечно.
Он подхватил чемодан.
— Когда о ребенке будет информация, дай знать, пожалуйста, — догнал его просьбой в дверях.
Рон кивнул и вышел.
— Что, не в больницу? — послышалось возмущенное из гостиной.
Я медленно поднялся, прислушиваясь к себе. Где-то в теле что-то дрожало, остро реагируя на мое настроение и намерения. Казалось, сделай я шаг отсюда — умру на пороге. Но стоило подумать о девушке… и ребенке… все стихало. Мне хотелось к Айвори. Подняться к ней, приблизиться… Ей ведь там одной страшно. Впервые не только из-за меня. Она переживает за ына.
Смутное беспокойство дернуло и собственные нервы. Вариант, при котором с ее ребенком может что-то случится, я не рассматривал, и теперь был удивлен обнаружить, что мне не все равно. Я хочу быть там, с ней…
Я снова чувствовал. Так остро, будто мне отбило нюх прежде, но теперь он восстанавливался. И лечение было в Айвори.
Я вышел в гостиную и прислушался. Вот они — шаги навстречу, и казалось, что мне больше не страшно натворить непоправимого. Только стоило представить, что увижу ребенка, внутренности снова окатило адреналином, а в глазах потемнело. Рано? Я сглотнул вязкую слюну и вернулся в спальню.
Почему при любом раскладе я чувствовал себя идиотом? Либо тем, кто думает, что примет чужого детеныша. Либо тем, кто считает, что выживет, несмотря ни на что.
Мобильный вдруг зажужжал, и я дал себе передышку. Среди прочих пропущенных снова был входящий от Сезара, а еще сообщение. Не думая, я развернул его на весь экран и даже не сразу понял суть. Хотя пора привыкнуть, что Грант никогда не дергает по мелочи.
«Я знаю, где твой
Я раздраженно надавил на вызов.
— Грант.
— Я слушаю, ты звонил.
— Я написал уже.
— Что ты хочешь? — прорычал, резко поднимаясь.
— Я уже говорил. Помочь.
— Я не просил.
Он помолчал, злясь. Я слышал, как дышит все чаще.
— Я заеду за тобой через два часа, — процедил. — Захочешь увидеть свой дом, о котором не помнишь — поедешь со мной. Уговаривать не буду, предлагать снова — тоже.
И он отбил звонок.
Я сидела у кровати и смотрела на спящего Рона. Он, наконец, успокоился, но у меня в душе все замирало. Надо будет сказать Эйдану правду… Если от этого зависит здоровье и спокойствие Рона, то уже неважно, что между нами. Нет, я могла бы и дальше биться головой в бетонную стену и доказывать миру, что смогу. Но какой ценой? Если я не могу сама полноценно воспитать малыша без папы… то надо как-то с папой все же договориться.
Только при мысли об этом у меня не то что кровь стыла в жилах, мне казалось — я умираю от ужаса. Эйдан так реагирует иногда на какие-то вещи, что хочется бежать без оглядки. А противостоять ему постоянно — сил не хватит. Если он так же и с ребенком себя поведет? А если примет, но отстранит меня от принятия решений?
Когда в дверь раздался тихий стук, я подскочила.
— Айвори…
Я разве что не заскулила, услышав голос Зверя. Взять себя в руки стоило всех сил. На негнущихся ногах подошла к двери, дернула ручку и замерла. Эйдан взглянул на меня непривычно обеспокоено.
— Мне Рон все рассказал, — выдал он осторожно.
Я раскрыла глаза, переставая дышать. Доктор же обещал не говорить!..
— …что твой ребенок нездоров, — продолжил Эйдан настороженно. — И у него может быть аллергия…
Я прикрыла глаза, выдыхая.
— Может, да… — опустила плечи, обхватывая себя руками.
Доктор ему еще и наврал. Влетит обоим.
— Это может быть связано с переездом сюда, — поймал он мой взгляд, продолжая стоять на границе комнаты. — Раньше ведь он чувствовал себя нормально? В любом случае, Рон обещал сообщить результаты анализов. Если понадобится сменить место — не переживай, сменим. Я сделаю все, что смогу.
Он бросил взгляд на кровать, а я так и не нашла в себе сил отмереть, оглушенная… его заботой?
— Я уеду до вечера, — вернул он на меня взгляд.
— Куда? — моргнула я.
Один страх быстро сменился другим. Я схватилась за створку двери, будто Эйдан собирался выйти куда-то через мою комнату.
В его взгляде вдруг заискрило, губы дрогнули.
— Нет, не получать очередную пулю, — усмехнулся.
— Доктор сказал, тебе нужно лежать, — не отступала я.
— Я не буду бегать, — неожиданно покладисто сообщил он, будто я и правда могла его куда-то не пустить. — Съезжу в одно место и вернусь… Может, буду поздно. Мой номер на холодильнике. Если что-то случится — сразу звони.