Ночь судьбы
Шрифт:
Дождавшись сигнала от всех командующих правого и левого крыла, Айлиль махнул рукой. Его, стоящего на холме, хорошо видно, и войско, за исключением резерва, шустро двинулось навстречу плохо видному из-за метели противнику.
Он спиной ощутил, как взметнулась в воздух огромная туша ящера с альвом на спине. День победы наступил, и Айлиль уже ощущал ее сладкий запах.
Холодно в небесах. Все же еще зима, и пронизывающий ветер, что злобно набрасывается на рваные тучи, свирепо
Гобар похлопал по чешуйчатой шее и отдал мысленный приказ спускаться. Огромный ящер пошел вниз и в тот миг, когда Волосатые выпустили первые стрелы, обрушился на врагов. Вернее, должен был обрушиться. На его пути встала пылающая зеленым стена до самого неба. Обнаружив ее перед носом, дракон испуганно отпрянул. А алое пламя, выпущенное точно в цель, бессильно стекло по зеленой поверхности.
Выругавшись, Гобар заставил зверя ходить кругами. О Завесе, созданной магами Новгорода, он конечно знал, и во время прошлого боя, когда Волосатых остановили, она также маячила за спиной нападавших. Маги Волосатых, похоже, двигают ее с войсками. Но чтобы Завеса остановила дракона – о таком альв и помыслить не мог.
Он воздел руки и громко, тщательно соблюдая интонацию, продекламировал призыв к Силе. В руках зазудело, Сила рванулась к ладоням. С них сорвались пучки слепящих желтых молний, ударили в равнодушную зелень и... – сгинули, оставив после себя лишь черные круги, похожие на следы от кострища. Они медленно затягивались, растворялись в вязком болоте Завесы.
Гобар выругался еще раз – от бессилия. Проклятые Волосатые что-то сделали с Завесой, что-то такое, против чего обычные средства бессильны. Маг мог только смотреть. Но чья брала внизу он не мог разобрать. Два войска сошлись вплотную, и на поле ворочалось кровавое чудовище, гордо именуемое битвой.
Поняв бесполезность пребывания в небесах, где ветер все усиливался, маг посадил дракона, подальше от командующего. Объясняться не хотелось.
Внизу оказалось теплее. Некоторое время маг разминался, с наслаждением ощущая, как холод уходит из тела.
С земли Завеса выглядела еще внушительнее. Утром Гобар просто не обратил на нее внимания, а теперь, присмотревшись, не мог оторвать глаз. Подобно чудовищному светящемуся утесу уходила она в небеса, а от подножия утеса доносились звон оружия и вопли сражающихся. Альв невольно покачал головой, восхищаясь – поклониться мастерской работе никогда не грешно, даже если это работа твоих врагов.
Сражение постепенно откатывалось на восток. Судя по звукам, альвы теснили противника, но те пока не желали бежать.
Воспользовавшись затишьем, Гобар добрался до Завесы и осторожно вошел в зеленое свечение. Мгновенно ощутил сопротивление – словно шел сквозь болото. Чем далее шел, тем более вязким оно делалось, тем труднее становилось идти. В ушах нарастал низкий неприятный гул, во рту пересохло. Когда же в глазах потемнело, и Гобар ощутил себя на грани обморока, то он остановился. Некоторое время
Вышел из Завесы совершенно обессиленным, словно таскал на себе дракона не одну версту. Единственная мысль билась в голове, словно сонная весенняя муха об окно: «Хорошо, что я отправил двоих патрулировать степь! Здесь толку от них все равно никакого».
– Я отправляюсь, – слова Межамира прозвучали слегка виновато, и вязкая тишина повисла в комнате. Восемь магов, которым еще неведомо сколько предстоит держать Завесу, выглядели не лучшим образом. Даже у Бросвята, самого молодого, легли тени под глазами, а лицо осунулось.
– Легкой дороги, – сказал Снегирь, потирая покрасневшие от бессонницы глаза. Нелегко в сто с лишним лет обходиться без ночного сна.
– Я надеюсь на вас, – на этот раз он все сказал, как надо. – На то, что вашей Силы хватит, чтобы остановить врагов.
– Мы попробуем, – сказал Весемир, и синева Дара над его головой пошла волнами.
– Не так много времени осталось, – слова повисали в густом, как кисель, молчании, но Межамир не мог остановиться, хотя чувствовал что и он сам, и его слова – лишние здесь. – Через неделю начнет таять снег.
– Это известно, – промолвил Сечень, выразительно глядя Межамиру в глаза. – Прощай, верховный.
– Прощайте и вы, – Межамир улыбнулся. Улыбка вышла кривой и неестественной. – Но, надеюсь, мы еще свидимся.
Дверь сухо хлопнула за спиной, жестко дав понять, что вся прошлая жизнь теперь безжалостно отрезана, необратимый выбор сделан. Межамир с предельной ясностью ощутил, что идет туда, откуда возвращаются немногие, и уверенность в себе, которой всегда отличался новгородский маг, на миг пошатнулась.
Во дворе его ждали. Конь всхрапнул, но покорно подставил спину. Межамир поднял руку, рванул с места. Копыта с плеском ударили в жидкую грязь. Позади с гиканьем и свистом рванулась за Межамиром сотня личной охраны, что проводит мага до гор. Не столько для безопасности, сколько для почета.
Копыта равномерно стучали по деревянным мостовым, мелькнули и пронеслись мимо, словно сдутые ветром, надвратные башни городской стены, и кавалькада углубилась в лес. Бешеная скачка взгорячила сердце, свежий ветер смыл страхи, и в лесу Межамир придержал коня. Впереди дальняя дорога, и незачем загонять животное.
Настроение у Брана с самого, утра было хорошее, несмотря на не очень добрые новости с войны. Позавтракал он с отменным аппетитом, уделил некоторое внимание супруге, а затем занялся делами. Война войной, а огромная держава нуждается в повседневном управлении.
Верховный маг, один из немногих, кто имеет право входить без вызова, появился, как всегда, неслышно:
– Приветствую повелителя, – в военное время этикет дозволяет существенные послабления в плане титулования.