Ночь упавшей звезды
Шрифт:
– - Сианн!
– - Одрин обернулся к сыну.
– - Я понимаю, что твой птенец -- зверюга с характером...
Меня так и подмывало продолжить: "...прямо как ты".
– - Но сделай так, чтобы он находился возле Сатвера. А лучше -- в самом городе. На время забыл о спячке и кабанах и был готов вас вытащить.
Алиелор покраснел. Но в этот раз с отцом спорить не решился. Возможно, даже признал его правоту.
– - А для симурана не будет опасно болтаться возле города? Катапульты еще никто
– - Побеспокойтесь лучше о себе, леди, -- мрачно ответил Сианн.
– - Если об Элвине им известно, что он наш... разведчик... можно здорово вляпаться.
Черноволосый мевретт выглядел так, будто он сам вляпывался не раз и не два. Богатый опыт...
– - В общем, постарайтесь вести себя, как все. А если попадетесь -- валите все на нас. Целее будете.
– - А можно несколько подробнее вот об этом "как все", -- я уселась на угол стола и приготовилась слушать.
Алиелор поморщился. Потер правое плечо.
– - Ну... уступайте дорогу ордальонам -- у них черные рясы с вышивокй-серпом на плече -- не спутаешь. Когда видите культовое сооружение -- часовню, либо храм, либо статую с весами, -- делайте так, -- Сианн провел двумя пальцами по лбу слева направо.
– - А в остальном поступайте, как прочие давние. Если вы не будете точны в мелочах, это в глаза не бросится, ибо даже некоторые священники не сильны в атрибутах веры. Ну, и да поможет вам Судия.
Я благодарно кивнула.
Себастьян, внимательно слушавший вместе со мной, наконец, перевел дыхание:
– - Ну... буду надеяться, что раз уж Триллве едет в Сатвер, с Элвином ничего не случится. Он, конечно, дурак, но я его люблю.
Мевретты зафыркали.
– - Вот и хорошо, -- сказал Одрин.
– - Я провожу Триллве и вернусь. Будем ждать их вместе.
Улыбнувшись, я вновь завладела рукой жениха. Плакать хотелось невыносимо, да что там, просто выть, отчаянно, по-бабьи. Я держалась. Только говорить больше не могла.
Одрин словно почувствовал. Накинул плащ, молча подхватил меня на руки и, не говоря ни слова, вышел во двор. Посадил на скамейку под навес и обнял, накинув мне на плечи полу своего плаща.
– - Давай посидим здесь...
– - сказал он тихо.
Дождь размеренно барабанил по крыше навеса, шумел в листьях бука.
– - С-спасибо, -- проговорила я, заикаясь, -- что ты меня увел оттуда. Они хорошие, но иногда их слишком много...
Я прижалась к жениху, уткнувшись головой в плечо.
– - Послушай...
– - Одрин набрал воздух в легкие, словно перед прыжком в воду, и враз осипшим голосом спросил: -- А ты знаешь, где находится город, построенный из белого камня? Рядом с ним течет широкая спокойная река, а дальше густой лес. По-моему, хвойный...
– - и настороженно посмотрел на меня.
– -
– - переспросила я. Мне намного важней было его присутствие, чем какой-то незнакомый город, но что-то было в голосе мевретта, что заставило меня задуматься.
– - Город, река... башня... Башня там была?
Голова закружилась, меня потянуло в черноту. Стало трудно дышать. Опять мне привиделось серое море, лед и кровь из раздробленных рук. Видимо, я побледнела. Взгляд Мадре стал испуганным. Должно быть, мысленно кляня себя на все лады, он замотал головой:
– - Ну что ты, Триллве, что ты так испугалась? Не было там никакой башни!
– - он начал осторожно массировать мне кисти рук.
– - Дыши глубже, девочка...
– - Все... уже прошло... голова закружилась, -- прошептала я.
– - Башни не было? Это хорошо...
Я постаралась улыбнуться. Для него.
Темно. Но ведь элвилин видят в темноте...
Одрин с усилием сглотнул застрявший в горле ком и погладил меня по голове:
– - Слушай, я ж еще не научил тебя пользоваться летавками!
– - Ага, и я забыла, -- я постаралась выпрямиться.
– - А где эта твоя, от которой я чихала? Ну, от письма, -- я улыбнулась и почесала нос, не в состоянии вспомнить элвилинское имя, явно превосходящее пичугу размерами.
– - Сейчас прилетит, -- улыбнулся Мадре, вытащил из-за пазухи небольшой серебряный манок и подул в него. Хохлатая, сидевшая в это время в таверне, на висящем под потолком колесе, и начищавшая перышки, встрепенулась и вылетела в открытое окно. Послушно уселась на плечо Одрину. Элвилин поднял руку, и птица бочком переместилась ему на палец.
– - Это Иллирит, -- Одрин ласково погладил пальцем шелковую спинку.
– - Она удивительная. Она даже в грозу летает.
Я поморгала.
– - А-а мне... можно ее погладить?
– - Гладь, -- согласился Одрин, -- только осторожно, Иллирит -- дама с характером. Давай руку.
Летавка склонила головку на бок, придирчиво оглядела меня и негромко пискнула.
Одрин, сжав мои пальцы, осторожно погладил ими птичку. Та характер пока выказывать не спешила: похоже, уважала хозяина.
– - А как она меня найдет? По запаху?
– - я еще раз чихнула. Убить того, у кого такие духи!
Остроухий озабоченно взглянул на меня:
– - По-моему, ты простыла...
И стал стягивать с себя сапоги, ворча под нос о безмозглых мевреттах и легкомысленных женщинах. Присев на корточки у скамейки, натянул на меня сапоги, попутно объясняя:
– - Ты просто привязываешь письмо к лапке и, пристально смотря ей в глаза, представляешь того, кому нужно доставить письмо. Во всяком случае, наш народ пользуется почтой именно так.