Ночь в конце месяца
Шрифт:
билетик выдавали по кусочку мыла. Вы, наверно, помните... Кое-кто эти кусочки брал, а кое-
кто и без них обходился, оставлял продавцу. Ну, и к вечеру накапливалось килограмма два,
три. А это капитал, если на рынок вынести...
Короче говоря, Валька жил припеваючи. Конечно, и он бы от заработка не отказался, но
если было трудно, — он мог плюнуть и без этого прожить...
Как раз освободилось место в инструментальной кладовой, Валька уговорил начальство
перевелся туда. Хоть оклад и маленький, но работа нежаркая: принимай жестяные марочки,
вешай на гвоздик, а вместо них выдавай резцы. Тихо, спокойно, и начальства нет...
А я остался при Капитаныче. Старик меня за полмесяца обучил ремеслу, и стал я
прилично зарабатывать.
Да, ведь я еще не объяснил — что такое револьверщик. Это вроде токаря, только станок у
меня полуавтоматический. Резцов несколько штук, и они — как обойма в револьвере.
Любопытные станки...
Ну, а тот, на котором я работал,—вовсе диковинный был. Немецкого производства, марки
«Болей» — трофейный, что ли.
Тогда завод еще только восстанавливался, не хватало энергии, материалов, того-другого...
Станки собирали отовсюду, какие попадутся. Откопали где-то и моего «Болея».
Я про него должен подробней рассказать,— вы поймете, зачем. Скверная история связана
с ним...
Небольшой такой станочек, аккуратный, рычажки с эбонитовыми шариками, везде
таблички, стрелочки. Очень привлекательно! А если по существу разобраться, так подлая
штука. По всем правилам капиталистического производства рассчитан: чтобы из рабочего
всю силу выкачать.
Встанешь на этот «Болей» и чувствуешь: связали тебя. Не только руки-ноги заняты, но и
живот. Перед станком такая железная дуга, чуть пониже пояса. Влезаешь в нее и животом
двигаешь справа налево...
Со стороны посмотреть — не работает человек, а дергается в судорогах. Туда-сюда, слева
направо, прямо — танец живота.
В последние годы у нас заграничных станков почти не встретишь. Наши автоматы стоят:
удобные, умные, работать с ними одно удовольствие. Гляжу я сейчас на них, думаю — эх, эти
бы станочки да десять лет назад получить...
А тогда я об этом не мечтал. Мне что, здоровый как лошадь. Встану на этот «Болей»,
возьму темп— только стружка лупит во все стороны да детали сыплются в поддон...
Протанцую до обеда, глядишь — норму выжал.
Придет Капитаныч, примется детали измерять. А у меня ухмылка до ушей, держусь
гордо.
—Радуешься?
—Не плакать же!
—Ну, ну... Животом рекорды бьешь? Чем силу тратить, лучше бы резцы заправил. Опять
режешь тупыми...
Ворчит
еще тебя обгоню!..
Прошло месяца два, и верно — обогнал я Капитаныча. Получили мы одинаковый заказ,
стали работать.
Капитаныч, как всегда, аккуратненько снимает стружку своим крючком, складывает в
кучку. А я пру животом, стружка визжит, брызжет куда попало... Мне укладывать некогда, —
если разок и обожжет, так не беда! Только скорей, только скорей! .. Руки себе поцарапал, пот
ручьями течет, глаза щиплет, а я — знай нахлестываю. .. Валька зачем-то к моему станку
подошел, я его матюгом: не мешай!..
К вечеру измотался вконец, но выжал три нормы. У Капитаныча и двух нету... Ну, думаю,
как-то ты сейчас ко мне подойдешь?
Подошел Капитаныч, посчитал детали, потом поднял на меня глазки гвоздики:
—Сколько?
—Три, — говорю, — нормочки, как одна копейка...
—Я не про то. Сколько резцов сжег?
—Да немного...
—А все-таки?
—Ну, пять...
—Дорого, — говорит, — твои рекорды обходятся. Ну, а если бы Валька тебя не снабжал,
что бы ты тогда делал?
«Вот черт, — думаю, — догадался и про Вальку... Не дай бог, начальству скажет, что я
инструмент порчу. Каюк тогда моим достижениям!»
—Совестно? — спрашивает.
—Еще чего!
—Знать, плохо я тебя учил... Повернулся и пошел — медленно так, задумчиво, еще
больше горбатясь. А мне и совестно стало, но я башкой помотал: «А, чихать!.. Все равно моя
победа!»
После смены у нас «молнии» на воротах вывешивали, — сообщали о лучших показателях
дня. И когда я уходил, уже висела «молния» с моей фамилией. Во-от такими буквами было
написано, что я — герой... Разумеется, не стал я думать о Капитаныче.
А на следующий день он пришел к моему станку, сунул мне в руки свои очки, рукавицы,
крючок.
—Забирай, пригодятся.
—Зачем?
—Когда-нибудь поймешь, что до настоящего работяги тебе еще далеко. Бери!
—А вы как же?
—Мне не надо...
Оказывается, Капитаныч был в цеху последний раз переходил старик на пенсию...
Сорок лет проработал на этом заводе, в блокаду здесь был, под обстрелом, под бомбами,
— и вот прощался... Вычистил станок, сдал инструменты, спецовку в газету завернул. А
потом долго мыл руки.
Мы, станочники, моем руки эмульсией. Это жидкость такая для охлаждения резцов.
Состоит она из керосина, технических масел, мыла, еще из какой-то химии. И пахнет,