Ночь в тоскливом октябре
Шрифт:
Я протянул лапу и потрогал его. Никакой реакции. Я громко залаял. Будто и не лаял. Он ушел очень далеко, где бы это место ни находилось. Поэтому я задрал морду и завыл. Он не обратил внимания, и никакого значения это не имело. Просто — хорошо повыть, когда ты в отчаянии.
31 октября
И вот настал этот день; с севера дул слабый ветер, и небо закрывали облака. Я сказал себе, что и не думаю нервничать, что мне, как давнему помощнику в таких событиях, чужды трепет ожидания, приступы беспокойства, волны настоящего страха. Но
Я пошел искать Серую Метелку, и, встретившись, мы совершили вместе прогулку. Мы долго бродили молча, потом она сказала:
— Вы с Джеком будете там единственными Закрывающими.
— Похоже, что так, — ответил я.
— Мне очень жаль.
— Все будет в порядке.
— Мы с Джил идем на собрание в дом викария после обеда. Моррис и Маккаб тоже там будут.
— Вот как? Стратегическое совещание?
— Наверное.
Мы поднялись на Гнездо Пса и огляделись. Перед большим камнем кто-то соорудил возвышение из камней, напоминающее алтарь. На нем лежали тяжелые доски. Чуть подальше уже был свален в кучу хворост для костра.
— Прямо здесь, — сказала она.
— Да.
— Мы будем протестовать против жертвоприношения.
— Хорошо.
— Ты думаешь, Ларри удастся осуществить свой план?
— Не знаю.
Мы спустились не с той стороны, откуда поднимались, и обнаружили еще несколько бесформенных следов.
— Интересно, что теперь будет с этим громадным парнем, — сказала она. — Мне его жаль. В ту ночь, когда он схватил меня на руки, он не хотел сделать мне больно, я точно знаю.
— Еще один пропащий, — заметил я. — Да, печально.
Мы снова шли молча, потом она сказала:
— Я хочу стоять рядом с тобой в полукруге. Полагаю, викарий встанет с левого краю, рядом с ним — Моррис и Маккаб, с ними Текела и Ночной Ветер, потом Джил. Я встану справа от нее. Займу позицию на три шага впереди. Таким образом, вы с Джеком окажетесь рядом с нами.
— Да?
— Да, специально разработано такое размещение. Ты должен быть справа от меня и немного сзади, то есть слева от Джека.
— Почему?
— Потому что с тобой может случиться что-то плохое, если ты станешь справа.
— Откуда ты знаешь?
— Немного житейской мудрости.
Я обдумал положение. Старый кот из Царства Грез, очевидно, был на ее стороне, а она — Открывающая. Следовательно, могла пытаться подставить меня. Тем не менее, ее замечания относительно Древних звучали почти пренебрежительно, и она, казалось, испытывает ко мне симпатию. Здесь здравый смысл заканчивался. Я знал, что придется довериться своим чувствам.
— Я так и сделаю.
Когда мы подходили к своему участку, я сказал:
— Собираюсь еще раз пойти и посмотреть, не вернулся ли Ларри. Хочешь пойти со мной?
— Нет. Это совещание…
— Ладно. Ну… Это… было хорошо.
— Да. Я никогда раньше так близко не знакомилась с собакой.
— То же могу сказать о себе и кошках. Значит, до скорого.
— Да.
Она
Я снова обыскал все вокруг дома Ларри, но не нашел никаких признаков его возвращения. По дороге домой я услышал, как кто-то прошипел мое имя из пучка травы.
— Нюх, старина. Приятно снова повидать тебя. Я как раз полз к тебе. Ты сократил мне путь…
— Шипучка! Что ты тут делаешь?
— Слонялся в том саду, подкармливался, — ответил он. — Просто заполз сюда, чтобы быстренько перекусить по дороге.
— А зачем ты меня искал?
— Узнал кое-что. Хотел, чтобы и ты знал.
— Что? — спросил я.
— Наверное, я подцепил дурную привычку от Растова. Посмотри на меня. Я чувствую себя так, будто меняю кожу.
— Ничего похожего.
— Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы с тобой расстались, я направился в сад и начал поедать старые, перебродившие фрукты. С ним было… уютно. Я чувствовал, что нужен кому-то. Теперь фруктов почти не осталось. Я приду в себя. Со мной все будет в порядке. Но мне его будет недоставать. Он был хороший человек. Викарий прикончил его — это мне рассказал Ночной Ветер. Хотел сузить рамки. Поэтому Граф убрал Оуэна, чтобы викарий поостерегся. Вы ведь доберетесь до викария, правда?
— Шипучка, ты, наверное, перебрал. Оуэна убили после того, как Графа проткнули колом.
— Умно, правда? Вот об этом я и хотел тебе рассказать. Он нас надул. Он все еще здесь.
— Что? Каким образом?
— Как-то ночью я набрался до чертиков, — сказал он, — и вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Не хотелось оставаться одному, поэтому я пополз искать кого-нибудь или что-нибудь — огней, движения, звуков. Я добрался до цыганского табора, это было как раз то, что надо. Свернулся под кибиткой, рассчитывая провести там ночь, а утро вечера мудренее. Но подслушал обрывки разговора в кибитке, которые заставили меня забраться наверх и пролезть в щель между досками пола. Я случайно выбрал ту самую кибитку, и там сидели два сторожа. Иногда они говорили на своем языке, иногда по-английски — младший хотел попрактиковаться. Я провел ночь в кибитке, а не под ней. Но узнал всю историю. Я даже нашел отверстие, сквозь которое видел гроб.
— Он у цыган?
— Да. Они охраняют его днем, когда он спит, и сторожат ночью, когда Граф улетает.
— Так значит, он фальсифицировал свою смерть, — сказал я. — Одел тот скелет, который мы нашли, в свою одежду, и сам проткнул его колом.
— Да, тот разваливающийся скелет, который уже лежал там.
— …И поэтому на нем не оказалось кольца.
— Да, и здесь он тоже был в безопасности. Любой, кто нашел бы останки, подумал бы, что кольцо взял убийца.
Меня пробрал холод.
— Шипучка, он ведь устроил все это уже после смерти луны, да?
— Да. На твои расчеты это не повлияет.
— Хорошо. Но вот чего я не понимаю: Граф убил Оуэна, потому что викарий убил Растова. Отражает ли это конкретные симпатии Графа? Или он просто намерен сдерживать викария и не давать распространиться насилию?
— Не знаю. Об этом ничего не говорили.
Я тихо зарычал.
— Сложная задача, — сказал я.
— Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
— Спасибо. Хочешь пойти со мной?