Ночь в тоскливом октябре
Шрифт:
— Я просто перевожу дыхание, — сказал я. — До сих пор я пользовался передними зубами, потому что так было легче. Теперь перейду на боковые.
Итак, я снова приник к стене и ухватился за гвоздь правыми коренными зубами, и он, казалось, слегка зашатался под моим напором. Очень скоро он зашевелился, потом пошел.
В конце концов, я бросил его на пол и прислушался. Серебро издает приятный звук при ударе.
— Шесть, — объявил я. — Как теперь ощущения?
— Зуд усилился, — сказал Плут. — Возможно, это что-то вроде предвкушения.
— Последний
— Продолжай, — сказал он мне.
Я ухватил гвоздь и начал расшатывать его, медленно, прикладывая равномерное давление, а не дергая резко, что, как показал опыт с предыдущим гвоздем, было более эффективным. Я боялся за зубы, но ничего не треснуло и не откололось. Звук серебра, однако, куда приятнее, чем его холодный металлический привкус.
И все это время сама тень периодически набегала на мою морду, мелькая перед глазами, как быстрое облако перед солнцем, на мгновение окутывая меня и снова убегая прочь.
Я почувствовал, что гвоздь движется. К этому моменту челюсти мои начали болеть, и я поменял сторону. Мне случалось разгрызать крупные кости, и я знаю силу своих зубов. Но эта задача требовала большего, чем просто кусательные способности. Важнее было движение, в котором участвовали шейные мышцы и челюсти. Вперед, назад…
А потом гвоздь начал ослабевать. Я остановился, чтобы передохнуть.
— Что мы будем делать, когда она освободится? — спросил я у них. — Что помешает ей просто ускользнуть? Есть ли какое-то средство прикрепить ее обратно?
— Я не знаю, — сказал Плут. — Я об этом не подумал.
— Прежде всего, как ее от тебя отделили? — спросила Серая Метелка.
— Он зажег свет и отбросил тень на стену, — сообщил Плут. — Забил гвозди, потом провел серпом возле моего тела и как-то отсек ее. Когда я отошел, она осталась. Я сразу же почувствовал себя иначе.
— Тень отзовется на твою жизнь, — сказала Серая Метелка, — если ты примешь правильную позу и она упадет на тебя. Но твоя жизнь должна обнажиться в тех семи точках, которые держали тень — и она будет соответствовать гвоздям, которые удерживали ее.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Плут.
— Кровь, — ответила она. — Ты должен сделать царапины на каждой из лап, одну на макушке, одну посредине хвоста, одну посредине спины — в тех семи местах, где была пробита тень. Когда Нюх вытащит последний гвоздь, он должен не просто выдернуть его из стены, а осторожно потащить вниз, волоча за ним тень, и тащить ее так, чтобы она накрыла тебя. Ты в это время будешь стоять лапами на тех четырех гвоздях, которые держали тень лап, хвост будет лежать на гвозде из хвоста, голову надо вытянуть и положить, чтобы она касалась шестого…
— Я уже не знаю, где какой гвоздь, — сказал он.
— Я знаю, — ответила она. — Я наблюдала. Потом
— Серая, — спросил я, — откуда ты все это знаешь?
— Мне недавно подарили немного мудрости, — ответила она.
— Верховный кот…
— Тихо! — сказала она. — Это место — не то. Оставь его там.
— Прости.
Она пошла размещать гвозди, а Плут оцарапал себя — лапы, голову и хвост. Я чувствовал запах его крови.
— Не могу достать до спины, чтобы сделать седьмую, — сказал он.
Ее правая лапа метнулась вперед, и на его спине появилась яркая полоска с дюйм длиной. Все произошло настолько быстро, что он даже не вздрогнул.
— Вот, — сказала она. — Теперь ложись на гвозди, как я тебе говорила.
Он так и сделал, растянулся и лежал неподвижно. Я вернулся к последнему гвоздю, взялся за него и медленно потянул. Как только почувствовал, что он выходит, я потянул его вниз по стене и затем по полу к Плуту, ни на секунду не отрывая от поверхности. Однако я не имел ни малейшего представления, движется ли тень за гвоздем, и в моем положении не мог спросить. Но все же, если бы что-то было не так, подумал я, Серая Метелка сказала бы.
— Проведи гвоздь по нему и брось ему на спину, — сказала она, — в том месте, где моя отметка.
Я сделал это, и сейчас же отступил назад.
— Как ты думаешь, прикрепилась она или нет? — спросил я у Плута.
— Не могу понять, — ответил он.
— Ну чувствуешь хоть какую-нибудь разницу?
— Не знаю.
— Что теперь, Серая? — спросил я. — Сколько нам ждать, чтобы увидеть, прикрепилась ли тень?
— Давай подождем минуту-другую, — ответила она.
— Чертеж, — произнес Плут в этот момент. — Он меняется.
Я обернулся и посмотрел. Возможно, там и мелькнул какой-то след движения, но, когда я повернулся к стене лицом, он уже исчез. Но, все же, чертеж выглядел теперь более маленьким, немного меньше простирался влево и иначе располагался справа. И его цвета стали ярче.
— Думаю, это значит, что она теперь на месте, — сказал Плут. — Я хочу двигаться.
Он подпрыгнул и побежал по полу, рассыпав гвозди. Прыгнул вверх до половины лестницы, обернулся и посмотрел назад, на нас. Было слишком темно, чтобы увидеть, добился ли он своего.
— Пошли! — позвал он. — Давайте выйдем на улицу!
Я без затруднений открыл дверь кухни. Он тут же проскочил мимо нас. Солнце уже светило, и, когда он стремительно пронесся через двор, мы увидели сопровождавшую его тень. Он вспрыгнул на стену, заколебался, оглянулся назад.
— Спасибо! — крикнул он.
— Куда ты направляешься? — спросил я.
— В лес, — ответил он. — Прощайте.
Затем он соскочил со стены и исчез.
26 октября