Ночь золотой саламандры
Шрифт:
Они вывернули к свободной от деревьев площадке. Здесь стояла длинная скамья, а около нее в огороженном темными гранитными бортиками бассейне резвились мраморные рыбы. Кроваво-красные, розовые, желтые, изумрудные. Одни игриво высовывали из воды продолговатые морды, другие подпрыгивали на струях, а третьи и вовсе воображали себя птахами. Расправив плавники, будто крылья, они парили над искусно смонтированными волнами. Олафар расплылся в улыбке. Душой завладела безмятежность, и в глубине разума затеплился огонек радости. Казалось, сам морской бог обещает что-то чудесное.
– Мама называет этот
Олафар с уважением посмотрел на мальчишку. Ладир, сам того не желая, попал в точку, в самую суть вещи. Фонтан каждой своей струйкой не журчал – пел: морской бог благословляет все твои помыслы и задумки. Всегда с тобой, как заботливый родитель, наставник и друг.
– Мне он тоже кажется божественным благословением, – поделился чародей.
– Мама говорит, морской бог переменчив, но иногда приходит сюда просить его о милости, – вполголоса поделился мальчишка. Потом, будто спохватившись, добавил: – В храме тоже танцует для него, но для верности бывает и здесь. А еще в море. С той стороны, где остров обрывается и сразу попадаешь на глубину….
Олафар нахмурился и прикусил губу. Значит, Мари, как и Сальмарис, танцует ритуальные танцы в храме. Обладает такими же полномочиями. Похоже, подтверждаются его самые сумасбродные предположения!
Сальма и Мари все-таки сестры-близнецы! Иначе как объяснить эти одинаковые жесты, походку и похожую манеру говорить. Да и какая сохранившая рассудок женщина наденет такое же, как у кузины, платье? Это, скорее всего, из юности, тех времен, когда с помощью идентичной одежды они разыгрывали кавалеров. А вот изменения во внешности Сальмы наверняка связаны с магией острова. Понять бы, чего ради она принесла такую жертву, и все встанет на свои места. Заодно удастся приблизиться к разгадке сущности камня.
Олафар покачал головой: надо набраться терпения, иначе спугнет эту семейку своим неуместным любопытством. Вздохнул и с улыбкой посмотрел на Ладира.
– Мама у тебя не только умная, но и смелая. Я бы ни за что не решился плавать там, где не вижу дна.
– Сухопутный хищник, – добродушно заметил мальчишка. – Черный тигр.
– С чего ты взял? – Олафару показалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Именно так он сам определял свою сущность.
Ладир пожал плечами:
– Не знаю… Просто в голову пришло.
Чародей шепотом обозвал себя идиотом. Паренек всего лишь улавливает его мысли, а он уже запаниковал. Дар семьи матери уникален, и вряд ли есть кто-то обладающий таким же. Уж точно не среди правителей народа Черных песков!
– Сыграем сегодня втроем? – Ладир сильнее сжал его ладонь.
– С удовольствием, – Олаф взял себя в руки и подмигнул мальчишке, – но твоей мамы здесь нет.
– Не беда, – вздохнул паренек, – пойдемте к фонтану. Она скоро будет. Всегда приходит, когда я… – он осекся, задумался на мгновение и бодро продолжил, – когда я общаюсь с чужаками. Защитные заклинания выдают меня.
– Ну что ж, пойдем, – хохотнул чародей. Захотелось потрепать Ладира по рыже-русой шевелюре, но Олафар подавил это странное желание. Он вообще не любит детей, откуда такие нежности к чужому мальчишке?
Мари и впрямь появилась почти сразу. Сегодня она казалась озабоченнее
Уступать Ладиру в этот раз не пришлось, мальчишка выиграл честно, а вот во второй партии Олафару отказали. Мягко, но настойчиво дали понять, что ему пора откланяться. Чародей повиновался. До обеда еще оставалось время, и он решил пока прогуляться по побережью. Наведается в сад Сальмарис после ужина, когда стемнеет. Ладир уже отправится спать, и гостю никто не помешает осмотреться повнимательнее.
На уединенном, покрытом крупной галькой пляже ожидал сюрприз. На больших камнях друг напротив друга сидели двое и вели неспешную беседу. Олафар усмехнулся мысли, что не только он любит заглядывать сюда, и собрался было ретироваться, но соперники заметили его и окликнули. Пришлось подойти.
Третьего удобного для сидения камня на пляже не оказалось, и Олафар остановился между собеседниками. Втянул носом запах истлевших водорослей и демонстративно уставился вдаль, на едва волнующуюся синюю гладь.
– Вы слышали новость, Олафар? – задорно прогремел Вортар. – Наша-то дама не совсем дама.
– Но и не кавалер, не пугайтесь, – со смехом добавил Димар.
– Уже хорошо, – констатировал королевский бастард и развернулся к другим женихам. Скрестил руки на груди и ухмыльнулся. Сам себе напомнил строгого наставника, ожидающего, как будут оправдываться учудившие глупость ученики.
– В общем, госпожа Сальмарис – оборотень. Может превращаться в саламандру. И каждый, кто живет здесь, тоже может, – поделился Вортар.
– Бр… – как-то совсем по-женски дернул плечами Димар и поправил выпавший из хвоста белобрысый локон, – целый остров умеющих разговаривать зверюшек.
– И на одной из них надо жениться…
Олафар недоверчиво приподнял бровь. Вспомнил проведенную с морским духом ночь и расплылся в улыбке. Насчет жениться сказать было нечего, а вот еще раз развлечься он бы не отказался. Жаль, что хвостатых тут весь остров, а в ночь золотой саламандры на местных, похоже, находит затмение и они готовы приспосабливать все, что движется. При таких обстоятельствах отыскать ту незнакомку будет почти невозможно. И магия не поможет. Не будет же он в самом деле спрашивать всех попавшихся женщин: не соблазняли ли они умирающего человеческого мага в священную ночь?
– Если вам так не нравится мысль о свадьбе с оборотнем, – неторопливо подытожил он и поймал взгляд Димара, – вы можете отказаться. Никто не станет вас удерживать.
– Да за такое приданное не только на оборотне, – вместо Димара ответил вояка, – на акуле женишься. Тем более госпожа Сальмарис – дама притягательная. Не красавица, но…
– Избавьте нас от ваших юношеских фантазий, – фыркнул Димар и поднялся на ноги. Отвернулся от соперников и уставился на море.
Олафар лишь хмыкнул. Сальмарис и впрямь привлекала, вот только неясно чем.