Ночь
Шрифт:
10 апреля нас оставалось в лагере еще тысяч двадцать, в том числе несколько сот детей. Было решено эвакуировать нас всех одновременно. Всё должно было закончиться вечером.
И вот мы собрались на огромном лагерном плацу, построившись в колонны по пять и ожидая, когда откроются ворота. Внезапно завыли сирены. Тревога. Мы снова разошлись по блокам. Было слишком поздно, чтобы эвакуировать нас в тот же вечер. Эвакуацию перенесли на следующий день.
Нас мучил голод. Мы уже почти шесть дней ничего не ели, если не считать траву и картофельные очистки, найденные около кухни.
В десять утра эсэсовцы забегали по лагерю и принялись сгонять на плац свои последние жертвы.
Тогда участники сопротивления решили действовать. Неожиданно повсюду появились вооруженные люди. Автоматные очереди. Разрывы гранат. А мы, дети, лежали на полу в блоках.
Бой был коротким. К полудню опять стало тихо. Эсэсовцы
Около пяти вечера у ворот Бухенвальда появился первый американский танк.
Став свободными людьми, мы прежде всего набросились на еду. Ни о чем другом мы не думали. Ни о мести, ни о родных. Только о хлебе.
И даже когда мы наелись, о мести никто не думал. На следующий день несколько молодых ребят отправились в Веймар в поисках картошки и одежды, а потом - к девицам. Но ни малейшей мысли о мщении.
Через три дня после освобождения Бухенвальда я тяжело заболел: это было пищевое отравление. Меня отправили в больницу, где я провел две недели между жизнью и смертью.
Однажды, собравшись с силами, я смог подняться. Мне хотелось посмотреться в зеркало, которое висело на стене напротив. Я не видел себя со времен гетто.
Из зеркала на меня глядел мертвец.
С тех пор его взгляд не оставляет меня.