Ночи дождей и звезд
Шрифт:
— Правда? — Он был по-детски обрадован.
Один из детей обрызгал его водой из пригоршни.
— Очень хорошо, поли кала, — улыбнулся он.
— Надеюсь, у тебя будет шесть детей, Дэвид, и ты будешь отличным отцом, — вдруг сказала Вонни.
Томас шел в гавань. Жизнь вокруг почти вернулась в нормальное русло. Многие рыбаки уже вышли в море, другие чинили снасти.
Все кивали ему, приветствуя. Он здесь уже много дней и больше не чужой для них, не случайный прохожий.
Один из них что-то сказал, но Томас не понял.
— Очень сожалею, сигноми, — извинился он.
Мужчина, похожий на моряка и весь в татуировках, сказал:
— Мой приятель говорит, что ваши друзья хорошие люди, что вы разделили наше горе.
Томас смущенно посмотрел на него:
— Мы все очень сожалеем о том, что произошло здесь, и были чрезвычайно растроганы вчерашним танцем. Никогда не забудем.
— Когда вернетесь домой, будете рассказывать про это вашим друзьям? — Моряк, вероятно, знал их и готов был переводить другим.
Томас говорил медленно:
— Мы из четырех разных стран: из Германии, Англии, Ирландии и Америки, но мы все обязательно расскажем обо всем дома.
— А мы подумали, что вы друзья навеки.
Фиона проснулась и прочла записку. Как причудлива жизнь, что случайно послала ей такую добрую и великодушную Эльзу, которая стала для нее такой же верной подругой, как Барбара. Как замечательно! Шейн обрадуется, когда она ему расскажет.
Он обязательно свяжется с ней скоро, независимо от того, что они все думают. Фиона вымыла голову и воспользовалась феном Эльзы. Выглядела она не так уж плохо. Бледная, немного усталая, но не настолько, чтобы пугать ворон, как говорил ее отец о людях, которые выглядели неважно.
Фиона немного подумала об отце. Он был такой добрый, замечательный папа, пока она не привела в дом Шейна. Она очень хотела отпраздновать дома серебряную свадьбу родителей.
Но отец — может, и в этом была его ошибка — стал слишком резок в отношении Шейна. Не стоит тратить время на раздумывания по этому поводу. Она должна как-то жить, пока Шейн не вызовет ее. Она нарядится как можно лучше и медленно пойдет к гавани. Ей не хотелось, чтобы Эльза думала, будто она какая-то безнадежная неудачница.
Она себя не выдаст.
Вонни и Эльза оставили Дэвида на берегу учить очередные десять фраз в день, потом Вонни высадила детей на площади и завезла Эльзу в гавань ровно к одиннадцати часам.
— Спасибо за компанию, — поблагодарила Вонни.
— Почему люди в Агия-Анне доверяют вам своих детей, Вонни? — спросила Эльза.
— Они знают меня уже много лет, верят, что я абсолютно надежна, как мне кажется. — Вонни не была уверена.
— Сколько лет, Вонни?
— Я приехала сюда более тридцати лет назад.
— Что? — изумилась Эльза.
— Ты спросила, я ответила. — Вонни забеспокоилась.
— Действительно. Простите. Уверена, вам не нравится, когда лезут в душу, — извинилась Эльза.
— Обычно я не возражаю, когда задают разумные вопросы. В Агия-Анну я приехала, когда мне было семнадцать,
— И вы были с ним? — спросила Эльза.
— И да и нет. Расскажу когда-нибудь. — Вонни завела мотор и укатила.
— Томас!
Он посмотрел на нее с того места, где сидел на старом деревянном ящике, глядя на гавань и волны.
— Рад видеть вас, Эльза. Не желаете ли присесть на симпатичный стул? — Он пододвинул ей второй ящик.
Она села так элегантно, будто они находились в гостиной.
Он вдруг понял, какая она отличная телеведущая, или была ею. Никакой суеты или неуверенности и всегда владеет собой.
— У вас мокрые волосы. Плавали?
— Да, в маленькой лагуне есть прекрасный пляж километрах в пяти отсюда на том берегу, — показала она.
— Не говорите, что прошли десять километров сегодня! — Он сильно удивился.
— Нет, к стыду моему признаюсь, что туда и обратно меня довезла Вонни. Мы встретили там Дэвида, он молодец, взял напрокат велосипед. Мне кажется, Томас, что море здесь гораздо привлекательнее, чем где бы то ни было.
— Гораздо лучше, чем в Калифорнии. Там все слишком плоско. Красивые закаты, но нет такого прибоя, игры цветов и красок, как здесь.
— Что говорить о море в Германии, ледяном у берегов Голландии и Дании. Конечно, оно не такое, как здесь. Неудивительно, люди в восторге от здешних мест. Хочу сказать, море должно быть отражением неба, но не говорите мне, что вода вовсе не синяя.
— «Кати свои волны, о темный и бездонный океан, волнуйся и кипи»! — процитировал Томас.
К его удивлению, Эльза продолжила:
— «Сто тысяч кораблей в твоих пучинах тонут; руинами покрыта суша. Власть человека только до брегов твоих…»
Он посмотрел на нее, раскрыв рот:
— Вы знаете наизусть английские стихи. Как смеете вы быть столь образованны!
Эльза рассмеялась, польщенная похвалой:
— В школе у нас был учитель, который любил Байрона, думаю, он был просто влюблен в него. Если бы вы выбрали другого поэта, я бы не смогла блеснуть знаниями!
— Но я серьезно, потому что из немецкой поэзии я не знаю ни строчки. Да что там говорить о немецкой поэзии? Я не знаю не единого немецкого слова.
— Нет, знаете. Вы сказали «wunderbar» [5] и «prosit» [6] вчера вечером, — успокоила она его.
— Думаю, прошлым вечером «prosit» говорили слишком часто, как это обычно бывает… Ох, вспомнил еще одно немецкое слово — «reisefieber».
Эльза залилась смехом:
— Какое замечательное слово вы знаете… откуда оно у вас?
5
Чудесный (нем.).
6
Ваше здоровье (нем.).