Ночи Клеопатры. Магия любви
Шрифт:
– А потом меня казнят? – стуча зубами, поинтересовалась Арсиноя.
Цезарь пожал плечами.
– Еще и необразованная. Уведи ее, Децим, я слишком устал для такого зрелища.
Глава 17
– Твой брат погиб.
Клеопатра кивнула. Она не почувствовала ничего. Думала, что ощутит радость, но ее не было, как и ненависти к брату. Впрочем, как и горечи – как будто услышала о совершенно незнакомом человеке. Единственное, что ее интересовало – что Цезарь вернулся живой и что
Куда сильнее она горевала об утрате книг в частично сгоревшей Александрийской библиотеке. Впрочем, Цезарь пообещал, что библиотека получит новые книги, он лично проследит за тем, чтобы с книг, имеющихся у него дома и дома у некоторых из его родственников и друзей, сняли копии и прислали сюда.
– Да, но мы не знаем точно, что именно сгорело.
– Почему? – удивился Цезарь. – Что, никакие записи не велись?
– Видишь ли, официального хранителя библиотеки не было, а философы, они…
– Натуры творческие и не могут заниматься такой нудной работой, как регистрация книг, верно? Ну, что же, тогда я могу посоветовать тебе только одно: если какие-то книги не будут восстановлены, считай, что их тут и не было. Все равно ты и твои философы не знаете, что они были.
– А если какие-то книги сохранились, а нам пришлют еще копии?
– А в чем проблема-то? – удивился Цезарь. – Значит, какая-то книга будет в двух экземплярах.
Клеопатра притихла. Она не могла представить себе, что каких-то книг в одном месте может быть две!
– Надо бы и в Риме завести такие библиотеки, – задумчиво сказал Цезарь и сразу же, без всякого перехода, добавил: – Хорошо, что у тебя есть младший брат.
Она не поняла. При чем тут маленький Птолемей-младший? Поможет заглушить тоску по погибшему брату? Так ее нет, этой тоски. Тоску по книгам?
– В ближайшее время надо будет устроить ваше бракосочетание. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
Она отшатнулась, словно ее ударили. Замуж за брата. Ну да, у нее был муж Птолемей – и будет муж Птолемей, только вместо тринадцатого – четырнадцатый, вместо Птолемея Диониса – Птолемей Неотерос. А она так рассчитывала…
Дура. Ведь ты знала – у Юлия есть жена. И если он не развелся с ней до сих пор – какие были основания считать, что он сделает это ради тебя?
Сердце болело, как будто туда воткнули нож. Да еще и повернули. Но сохранить спокойствие ей все-таки удалось.
– Да, ты прав. Надо будет устроить это поскорее. Тогда у нас останется только одна серьезная проблема.
Цезарь несколько мгновений пристально глядел на нее. Знать бы, что за мысли скрываются за этим выпуклым лбом? Какие слова сейчас хотели бы произнести эти твердые губы? Ему… все равно? Он руководствуется «высшей необходимостью» или просто не хочет ничего менять в своей жизни? Ведь ему уже пятьдесят с лишним… И ведь ему даже не нужно разводиться! Почему же он не хочет связать свою судьбу с ней перед лицом богов?
– О чем именно ты говоришь?
– Птолемей
– Так ты знала, что твой брат утонул? Откуда?
Царица передернула плечами. Чтобы знать – не обязательно видеть своими глазами. Достаточно, чтобы это увидел тот, кому ты доверяешь. Полностью она не доверяла никому. А частично – приходится. И этих самых глаз нужно иметь побольше – тогда больше шансов знать то, что происходило на самом деле.
Юлий склонил голову набок. Как большая отцовская собака – как же ее звали? Маленькая Гермиона-Клеопатра так боялась ее, и, казалось, имя этого черного чудовища никогда не изгладится из памяти, а вот – забыла.
– Ты умная девочка, – произнес он наконец со вздохом. – Очень умная. Я рад, что ты была в моей жизни.
Была? Почему – была? Он… уезжает? Она запаниковала. Она не сможет! Не сможет сама! Ей… просто страшно одной! Ее убьют! И ее, и будущего Птолемея четырнадцатого! А ребенок?! Ребенок должен родиться совсем скоро! Неужели он уедет до рождения сына?
Она сжала кулаки с такой силой, что ногти воткнулись в ладони. Уж ползать у него в коленях и просить не оставлять ее она не станет точно. Жизнь – важнее всего, но не важнее чувства собственного достоинства. Не умеешь сохранить его – лучше умри.
– Ты умная и сильная девочка, – повторил Юлий. – Слушай меня внимательно. Мы с тобой поступим так: Птолемей Дионис, твой брат, утонул, но его тело смогли достать лучшие ныряльщики. Римские ныряльщики, ты поняла?
Она кивнула, не очень уверенная в том, что улавливает его мысль.
– Мы покажем тело царя желающим его увидеть. Правда, не слишком близко.
– Но…
– Ты хочешь знать, где мы возьмем тело? Думаю, в Александрии регулярно умирают подростки примерно такого возраста: в городе все-таки три миллиона жителей.
– А если…
Ей стало страшно. А если никто не умер – что, следует взять первого попавшегося мальчика возраста Птолемея, хоть отдаленно его напоминающего, и… убить?
Как случалось уже не раз, Цезарь уловил ее мысль. Лицо его стало жестким.
– Политика – достаточно жестокая вещь, моя дорогая царица. И если бы ради спокойствия государства следовало убить одного подростка – это пришлось бы сделать. Ты уже могла видеть, к чему приводит гражданская война, и должна знать, что объявись вдруг самозванец, называющий себя твоим братом Птолемеем, трупов будет гораздо больше. К тому же ты должна была уже за это время хоть немного понять меня, и понять, что я стараюсь не проливать крови, если только это возможно. Нам нужно любое тело подходящего телосложения, остальное сделают жрецы. Они могут загримировать покойника так, что ты сама, стоя в двадцати шагах, будешь почти уверена в том, что это именно Птолемей.