Ночи Клеопатры. Магия любви
Шрифт:
– Во-вторых, Птолемей ослеплен злостью. Это означает, что он будет вести себя примерно так же, как и Арсиноя. Значит, достаточно скоро он надоест своим приближенным так же, как надоела его сестрица, и война окончится сама собой.
Успокаивал ли Цезарь свою беременную возлюбленную или просто ошибся, однако война «сама собой» не окончилась. Наоборот, бои стали еще более ожесточенными.
Часть Александрии превратилась в руины – Цезарь приказал своим легионерам разрушить дома на окраине.
Одну часть города занимали сторонники Птолемея,
Один из приближенных молодого царя придумал, как «вытурить» римлян из Александрии: лишить их пресной воды. В водопровод тех районов, которые контролировали римские войска, была закачана соленая морская вода.
Среди жителей началась паника.
Раздраженный Цезарь сказал Клеопатре:
– Запомни, девочка: самый светлый ум при отсутствии знаний – ничто. Того, кто это придумал, можно было бы назвать гением, если бы не одно «но»: рядом с Александрией течет Нил – самая большая река в мире. А Александрия стоит на известняке.
Клеопатра захлопала в ладоши.
– Мы выкопаем колодец и решим проблему с пресной водой! Да?
– С одной поправкой, моя царица: мы выкопаем колодцы. Во-первых, это позволит избежать ажиотажа, во-вторых, местное население следует занять: физический труд хорошо отвлекает от всяких ненужных мыслей. А вот Птолемею твоему давным-давно пора надрать задницу.
Проблема с водой была решена в течение одного дня. А для решения проблемы с Птолемеем Цезарь вызвал на помощь флот и еще один легион, состоявший из демобилизованных солдат, которым снова предложили вернуться в строй и которые с радостью это сделали.
Клеопатра была счастлива: легионеры и в самом деле обожали Юлия; каждый из них был готов в бою закрыть его собой. А Юлий участвовал в боях.
– Полководец, который отсиживается за спинами своих солдат – это дерьмо, а не полководец. Знаешь, для чего придуманы знаки различия для центурионов, примипилов, легатов? Чтобы их было видно издалека и чтобы солдат каждого подразделения мог видеть, что делает его непосредственный начальник, и делать то же самое. Полководец потому и называется полководцем, что ведет свое войско за собой, а не отсиживается где-то в безопасном месте, пускай и рядом с самой красивой в мире женщиной.
Долгое время он скрывал от нее, что плохо себя чувствует. Сперва она думала, что Цезарь отказывается от постельных утех, считая, что они могут повредить будущему ребенку, потом поняла: с ним что-то не то.
Конечно, по сухому, поджарому Юлию, состоящему, казалось, из одних только
– Ерунда, – отмахнулся Юлий. – Во время войн я всегда худею.
В это можно было бы поверить, если бы все то время, что он находился здесь, не было войны. К тому же цвет лица его как раз свидетельствовал об «отменном состоянии здоровья»: загорелый, он стал выглядеть не смуглым, а серо-зеленоватым.
Не спросив Цезаря, она отправила за Менсой – тем лекарем, который осматривал ее и сообщил, что ее ребенок скорее всего будет мальчиком. Конечно, дворцовый лекарь был «под рукой», и вроде бы лечил он неплохо, но кто знает, на чьей он стороне? Возможно, именно его руки состряпали отраву для Юлия. Такой начнет лечить, да до смерти и залечит.
Толстый Менса, не похожий ни на египтянина, ни на грека, сразу же взялся за дело. Для начала он достаточно легко уговорил Цезаря «осмотреться»:
– Такой просвещенный человек должен понимать, что состоянием своего здоровья пренебрегают только глупцы.
– Последствия тропической лихорадки, – сказал он Цезарю. – Сейчас следует выпить рвотное, сразу после этого сделаем клизму. И разумеется, я сварю специальный укрепляющий отвар.
– Возможно, отравление, – это он уже сообщил исключительно Клеопатре и присутствовавшему тут же Мардиану. – Питье я приготовлю собственноручно, оно также будет чистить желудок. Другой еды не давать.
– Какой яд?
Лекарь пожал толстыми плечами.
– Что-то со сложным составом. Симптомы не позволяют назвать что-то конкретное. Лично я бы казнил дворцового лекаря.
– Слышал? – Клеопатра повернулась к старому другу. – Казнить, и немедленно.
Потом переспросила у врачевателя:
– Лекаря? Не повара?
– Повару самому такой состав не придумать. Хотя повара тоже можно, заодно.
– У этого лекаря прямо-таки государственный ум, – смеялся позже Мардиан. – Всех казнить – и весь разговор. Кстати, я исполнил твой приказ с некоторыми изменениями.
– С какими изменениями? – если честно, она даже не помнила, о каком приказе шла речь: сегодня впервые в животе толкнулся ребенок, и все ее мысли были о том, стоит ли сообщать об этом Цезарю, когда он в таком состоянии. С одной стороны, этого делать вроде бы и не стоило: ну, толкнулся – и толкнулся, с каждой женщиной такое бывает. И наверное, Юлию сейчас не до этого: война, да и здоровье… С другой – а вдруг он умрет, так и не узнав, что его ребенок сегодня вовсю заявил о своем существовании?
Именно поэтому она и не поняла, что же имеет в виду Мардиан.
– Дворцового лекаря казнили. Но ты сказала – «немедленно», я же… решил несколько продлить его жизнь. Ненадолго. Но зато за это время он успел рассказать много интересного. Например, о составе яда – думаю, Менсе это будет интересно. И о том, по чьему приказу он этот яд состряпал. А также о том, во что его подмешали Цезарю. И ты уж не сердись, я взял на себя смелость и приказал казнить виновных. В том числе и Пофиния. Так что твой брат, если ему суждено вернуться во дворец, не найдет здесь своего воспитателя.